До центра города он добрался на метро – на этот раз Кобылин решил не брать с собой серьезное оружие и не боялся проверок. Да, в тайнике у него было припрятано пара стволов, но охотник не собирался тащить с собой груду оружия среди бела дня по людным местам. Раньше бы он рискнул. Сейчас он не видел в этом необходимости. Работать придется днем, в центре огромного города. Возможно, сейчас даже все ограничится лишь разведкой. Для подстраховки, конечно, он захватил пару мелочей, но не больше того.

Придя к зыбкому соглашению со своим внутренним зовом, Алексей взял с собой прочный складной нож и старую спицу с серебряным напылением. Он не думал, что они пригодятся, но так было спокойнее. Строго говоря, он уже не помнил, когда в последний раз ему требовалось серьезное оружие. Он сам был оружием – его смертоносное касание могло упокоить любую тварь, способную выдать такой зов.

Помрачнев, Кобылин ускорил шаг, проскользнул на другую сторону прямо перед машиной и свернул в тенистый переулок, ведущий к старым городским домам, построенным лет сто назад. Здесь они стояли кучно, теснились, заслоняя вид на современные дома, и Алексею казалось, что он попал в прошлое. Высокие окна, потрескавшаяся лепнина, причудливые узоры на дверях и – пластиковые рамы плюс самые современные кондиционеры. Очень необычно.

Свернув еще раз, охотник двинулся быстрым шагом между старыми домами по дороге, на которой чудом сохранилась брусчатка. Прохожих тут не было, а дома стояли так близко, что переулок напоминал горное ущелье.

От стен веяло холодом, и Алексей ускорил шаг, стремясь миновать неприятное место. Он вдруг понял, что идет слишком быстро. Зов все усиливался, нарастая с каждой минутой. Алексей сгорбился, постарался сосредоточиться, чтобы как-то притушить разгоравшийся внутри пожар.

Хорошего настроения как не бывало. Он не знал, что ждет его впереди, но судя по ощущениям – что-то серьезное. Из памяти вынырнуло неожиданной воспоминания о новосибирском подвале. Строй белых безволосых мертвых тел, которым ученый каким-то образом ухитрился вернуть сознания. Не свои. Чужие. Первые попавшиеся, случайно выхваченные из пограничной зоны. Тел было не меньше двух десятков, и именно тогда Алексей испытал такой мощный зов, которому не смог сопротивляться. Мертвяки просто держали его, не давая ничего делать, а зов сводил с ума. Тогда-то в его памяти и появился первый провал. К нему тоже пришел кто-то из темноты, одна из тех теней, чей шепот сводил его с ума. Кобылин на время потерял себя. Он помнил, что разогнал мертвяков и убил командовавшего ими ученого, хотя он был всего лишь человеком. Но в себя пришел, лишь когда выбрался из подвала и с удивлением взглянул на свои руки, оказавшимися по локоть в человеческой крови.

Помотав головой, Алексей отогнал непрошенное воспоминание. Оно отступило, сгинуло в мутном клубящемся комке, служившим охотнику памятью о прошедшем годе. Но неприятное чувство осталось. И оно усиливалось с каждым шагом.

Кобылин выбрался из переулка на соседнюю улочку с точно такими же старыми домами, обогнул пару старушек, затеявших неимоверно важную беседу у подъезда, и двинулся дальше, в сторону центра. Он чувствовал, как зов тянет его вперед, заставляет ускорять шаг и постарался отвлечься. Нельзя идти на поводу у этой тяги, иначе беды не миновать. Слишком сильно. Необычно.

Нахмурившись, Алексей вскинул взгляд и принялся рассматривать стены домов, вывески, указатели, проезжающие машины – все, что только могло его ненадолго отвлечь от воспоминаний. На этой улочке дома были особенными. Судя по вывескам, в них помещались офисы, музеи, памятники культуры. Даже поликлиники. Снаружи здания выглядели старыми и действительно напоминали памятники, но заглядывая в окна и приоткрытые двери, Алексей заметил, что внутренняя отделка почти везде очень дорогая и качественная.