– Да, этот человек способен организовать силы для новой борьбы, – согласился Нордаль. – Но сомневаюсь, что ему удалось выбраться с острова.

– От «белой смерти» он был гарантирован моей прививкой.

– Гунны хуже всякой «белой смерти», милый Фальк…

Нордаль не договорил. Сверху послышался громкий крик:

– Человек за бортом!

Нордаль бросился на палубу. Громыхая протезом, взобрался по крутому трапу и Фальк.

Весь экипаж и невольные пассажиры «Консула Серенсена» прильнули к поручням, пытаясь отыскать в волнах человека, которого заметил часовой из «вороньего гнезда». Наконец Нордаль различил бревно, то появлявшееся на гребнях волн, то снова исчезавшее.

К бревну был привязан человек. Он лежал без движения и, судя по всему, был мертв.

Тотчас маленькая шлюпка «Консула» была на воде, и гребцы налегли на весла.

Через несколько минут спасенный лежал на палубе «Консула». Он был жив, дыхание едва заметно вздымало его обнаженную грудь. Но не прояви он и никаких признаков жизни, все равно все присутствующие бросились бы откачивать его и растирать, потому что перед ними лежал не кто иной, как хорошо всем известный старый рыбак Глан по прозвищу Адмирал!

Немало времени прошло, пока Адмирал очнулся и рассказал о том, как он, пытаясь прорваться сквозь немецкое охранение с письмом пастора, был пойман гитлеровским сторожевым судном и доставлен на «Марту»; как Витема тщетно пытался добиться от него правды о причине его появления в море; как, наконец, удалось бежать с «Марты». Глан не знал цели плавания «Марты» и мог только сказать, что она крейсирует в тех же примерно водах, где находится сейчас и «Консул Серенсен». Глан не мог сказать, не изменил ли Витема еще раз наименование своего судна, но в тот день, когда рыбак бежал с него, оно называлось «Черный орел».

– На паруснике немца есть пленные. – Глан оглядел слушателей, и, несмотря на усталость, в его глазах блеснул радостный огонек. – Я узнал пастора Сольнеса.

Фальк схватил и потряс руку Йенсена.

– Слышите, Нордаль? Он жив! Наш пастор! Ура!

– Может быть, ему было бы лучше умереть, чем снова оказаться в лапах гунна.

– Не говорите глупостей, Нордаль. Он жив – это главное. Остальное зависит больше от нас, чем от него самого.

– Не понимаю?

– Найдем «Орла» и отобьем пастора! Мы должны спасти его, – с жаром говорил старый ученый.

Нордаль не мог удержаться от смеха. Смеялись и моряки.

– Вы слишком просто представляете себе дело: найти в море судно, силой отбить пастора… Вы не понимаете того, что говорите, Фальк!

Но Фальк не сдавался:

– Спросим моряков, считают ли они возможным найти «Орла»?

Голосом, который едва удавалось расслышать, Адмирал сказал:

– Такую акулу, как этот гунн, голыми руками не возьмешь. Но, видит бог, ежели уж вы решили идти на драку, то старый Адмирал первым полезет на борт немецкой лоханки.

– Эх, Ивар, старина, – перебил его Лунд, владелец и шкипер «Консула Серенсена». – Главное дело – сойтись с ним борт к борту, чтобы не страшны были его пушки. А там с помощью Бога и святого Олафа…

Глан, внимательно слушавший шкипера, перебил:

– А найти его можно… Подадим сигнал бедствия: «Потеряли управление» или что-нибудь в этом роде. Жадность толкнет его на приманку. Он сам найдет нас.

И никто не понял: на чьей же стороне Глан – легкомысленного Фалька, так просто представляющего себе нападение на «Черного орла», или опытных моряков, справедливо считавших предприятие неосуществимым.

Крепкий норд-ост гнал «Консула Серенсена» ходом не меньше двенадцати узлов. Прежде чем бледное солнце коснулось горизонта, часовой в «вороньем гнезде» оповестил, что видит судно в направлении запад-запад-юг. Шкипер Лунд сам полез на марс и долго разглядывал замеченное судно.