Гоша Мартинов.

Капитана Дечина корежило, едва он произносил это имя или думал о механике катера, этом злом комике или злом гении. Однажды Мартин показал толстую пачку денег и сказал: «Делим на всех». Потом объяснил, как он на свои деньги купил в подворотне приличную партию «белого китайца», а через неделю, когда «Беглый огонь» шел по Гибралтарскому проливу с героином и беженцами на борту, отсыпал из початой упаковки героин и смешал остатки с синтетиком.

Это было давно. Сейчас капитан, потягивая вино мелкими глотками, вдруг ощутил тревогу. На обряд их пригласил Юсупов. Но гораздо спокойнее было бы на душе, получи они «открытку» от викария лично.

Дечин подозвал хозяина и вполголоса спросил:

– Викарий здесь?

Он хотел напомнить ему параграф из договора:

«Юридическая связь с прелатурой прекращается по истечении срока действия заключенного договора. Или досрочно, по желанию и с согласия руководства прелатуры. Законный выход из ордена влечет за собой прекращение взаимных прав и обязанностей».

Договор походил на контракт на поставку говядины, а также был применим к поставкам героина в Испанию.

«Законный выход? Где он?» – спрашивал себя Дечин. Его в упор не было видно. Секта – это навсегда.

Хозяин кафе не колебался ни мгновения.

– Все уже на месте, вам нужно поторопиться.

Дечин жестом руки поднял сидевшего рядом Мартина и сам встал с места. За ними последовали остальные моряки.

Через полминуты хозяин открыл дверь в подвал и закрыл ее, едва последний гость шагнул через порог.

Музыка. Полифония. В катакомбах духовные кантаты звучали не менее завораживающе, чем в храме при небольшой аудитории и на летней площадке при большом скоплении народа.

Дечину в звуке хора слышались посторонние голоса. Ему казалось, перешептываются десятки людей. Он при неярком освещении даже представил их: выстроившись в круг, они склоняются друг к другу и что-то говорят на ухо, кивают, соглашаясь, или покачивают головами, отрицая, и все повторяется вновь. Голова кругом.

Шкипер никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас замкнутое пространство давило на него со всех сторон. И будет давить сильнее, был уверен он, едва перешагнет определенный рубеж. Впереди он видел массивную с медными заклепками дверь. Она открыта и словно приманивает, торопит…

Дечин миновал ряд узких колонн. Они лишь в самом верху расширялись и походили на гигантские слуховые трубки.

Все уже на месте, вам нужно поторопиться.

Казалось, эти слова выводят вокалисты, их повторяет хор, обыгрывает орган. Источник звука становился все ближе и громче.

Нам нужно поторопиться, повторял Дечин. Но почему раньше никто не поторопил?

У него сложилось ощущение, что он и хозяин кафе обменялись паролями.

Вот и дверной проем. Не широкий, двоим не разойтись. Дечин ступил в зал и тотчас узнал его: сразу за ним, откуда доносилась очередная кантата, – главная крипта. Поневоле он ускорил шаг. Его действия повторили остальные моряки.

Громко. Неестественно громко звучала музыка. Дечин уже морщился. И почему он у самого входа в катакомбы не определил, что в главной крипте можно оглохнуть?

Он не слышал резкого звука газа, вырвавшегося из баллона, не видел полковника Юсупова. А если бы увидел, то не узнал…

Лицо Юсупова скрывалось за маской ПДУ. Он, открыв вентиль на баллоне, быстро отступал к двери. Несколько мгновений, и он закрыл ее. Вставив ключ, повернул его раз, другой, прислонился к двери спиной, расслабился, едва пересилив в себе желание сорвать маску, потянуть носом воздух, определяя наличие в нем усыпляющего газа на основе закиси азота. Рассмеялся, трогая чуть подрагивающей рукой резину, обтягивающую его лицо, и небольшой воздушный баллон портативного дыхательного устройства, рассчитанного на двадцать минут автономной работы.