А я вот – не могу. Возможно как раз потому, что в армии – именно что служил…

Но в любом случае надо сказать – американцы приняли очень мужественное, хоть и политкорректное решение. Потому что – как бы это пополиткорректнее сказать – теперь к этой армии совершенно точно никто не повернется спиной.

Как-то так…

Я тут одну книжку недавно с огромным удовольствием перечитал. «Мемуары железного канцлера» называется. Скромненько так. И – со вкусом.

Впрочем, у автора было довольно много недостатков – но скромность к их числу не относили даже самые злобные противники этого «бульдога с тремя волосинками».

Ага.

А первый раз я ее прочитал уже довольно давно – еще в советское время, выклянчив у знакомого юноши, папаша которого был крупным советским профессором, а сынуля, как водится, рос вполне себе нормальным таким советским же алкашом. Так что – договорились. За пару баттлов портвейна и право переписать на «катушечник» завалявшийся у меня «Physical Graffiti» до сих пор любимых, кстати, «цепеллинов».

Клянчил, разумеется – не просто так. Просто незадолго до этого прочитал «Битву железных канцлеров» Пикуля, и меня поразил тот факт, что, по сути, Бисмарк постоянно уговаривал умницу Горчакова заняться довольно насущными делами. Типа балканских славян и крайне необходимого нам по тем временам (в первую очередь из-за выхода в Средиземное море) Константинополя, обещая всемерную помощь и поддержку. Но Горчаков почему-то занимался при этом «спасением Франции от Бисмарка».

Нет, я к Франции, в общем-то, тоже неплохо тогда относился. Но даже у меня, тогдашнего студента, отдельные детали романа вызывали совершенно реальное недоумение: в некоторых ситуациях у Пикуля Бисмарк выглядел чуть ли не большим патриотом России, чем сам Горчаков. Хотя у Пикуля находилось всему этому объяснение – и в интриге «тайных мыслей железного канцлера» (талантливый писатель имел полное право на свою трактовку), и, разумеется, в «правильном толковании с точки зрения марксистко-ленинской философии». Куда ж без этого-то. Без этого могли и вообще не опубликовать…

Но все равно: слишком много нестыковок. Хотелось прикоснуться к первоисточнику…

Мемуары, конечно, потрясли.

Во-первых, конечно, своей грубой и очень жестокой откровенностью: представить себе такой текст в устах любого из современных политиков – просто нереально. Сейчас, кстати, перечитав – еще раз в этом убедился.

Во-вторых, совершенно блистательным анализом тех глубинных процессов того, что сейчас стыдливо именуют «реальной политикой», – причем анализа, лишенного даже отдаленнейшего намека на какую-либо политкорректность. При этом надо очень точно понимать, что даже такие грубые и жесткие тексты – это тексты в первую очередь великого дипломата, который всегда молчал более выразительно, чем говорил. А говорил, в лучшем случае, процентов десять от того, о чем молчал. Но если уж говорил…

Кстати.

Именно эти мемуары совершенно неожиданно оправдали в моих глазах франкофила Горчакова: Бисмарк достаточно точно и откровенно рассказывает и о побудительных причинах жесточайшего российского давления на новообразованную Германскую империю по «французскому вопросу», и о причинах своего согласия.

Пикуль был неправ. Горчаков Бисмарка не «сломал». Он его – убедил. В том числе и потому, что Бисмарк считал его своим учителем и благодетелем, который начал покровительствовать сравнительно молодому Бисмарку, оказывается, еще до того, как Бисмарк оказался прусским послом в Санкт-Петербурге (где, кстати, и стал окончательным русофилом). Ну, и потом, что называется, «вел его по жизни», немало сделав в том числе и для того, чтобы Бисмарк стал сначала канцлером Пруссии, а потом сковал железом и кровью разрозненные германские земли в единый Рейх.