– Прошу прощения, – смущенно сказал он, убирая револьвер в кобуру. – У нас была тяжелая ночь. Чем могу быть полезен, миссис Триттон?

– Зовите меня Милдред. Сдается мне, сейчас более важный вопрос – чем я могу быть вам полезна. Я выбираюсь сюда уже в третий раз за ночь, ну или за утро, как угодно. Не так давно в результате отчаянного эксперимента я выяснила, что марсиане не стреляют по повозкам, запряженным лошадьми, конечно, если на них не перевозят гаубицы. Они охотятся на машины. Уничтожили мою старушку Бесси. Мой трактор, – она помрачнела. – Такое я простить не готова.

– Бедные марсиане! – сказала Верити. – Они нажили себе страшного врага.

– В третий раз, говорите? – спросил Фрэнк.

– Точно так. Подбираю заблудшие души вроде вас и везу домой.

– Домой?

– К себе в дом. У меня ферма возле Эбботсдейла, это деревушка в нескольких милях отсюда, вон там, – и она указала большим пальцем через плечо. – Первую поездку я совершила по доброте душевной. Во время второй – подобрала вашего подполковника Фэрфилда. Приятный малый; кроме него, выжило еще несколько старших офицеров – в этой части Кордона, по крайней мере. И он мне рассказал, что телефон и телеграф молчат, – марсиане, похоже, потрудились обрезать провода. В полевых частях есть беспроволочный телеграф; он еще работает, и выжившие о чем-то договариваются друг с другом. Тех, кто оказался внутри Кордона, увели с передовой в места поспокойнее – подальше от марсианских воронок, ведь цилиндры попадали внутри всего кольца, а не только по краям. Я отвезла Фэрфилда в Эбботсдейл, и он попросил, чтобы я вернулась за остальными его людьми. Кажется, особенно он печется о вас, доктор Дженкинс.

– Фрэнк, – веско сказал он. – И мы невероятно признательны вам за то, что вы нас нашли.

– Ну тогда залезайте, – живо откликнулась она. – В повозку влезет ровно дюжина человек. Все, кто чувствует в себе силы идти, пожалуйте следом. За остальными я вернусь, не бойтесь. Я привезла завтрак. Есть ветчина, хлеб, несколько ведер парного молока – пускай два каких-нибудь сильных парня помогут все это разгрузить. О, и еще чистая питьевая вода. Учитывая, что этот марсианский дым может сотворить с почвой, я бы вам пока не советовала пить из ручьев, прорванных труб и так далее.

– Еще не рассвело – а уже как будто выглянуло солнце, – заметил Фрэнк. – Спасибо, Милдред.

Но женщина, кажется, не слушала. Она тихо сказала:

– Что меня поражает, доктор, – так это то, какие тут все чертовски юные.

– Это правда. Просто тем, кто повзрослее, хватает ума не идти на войну.

После быстрого завтрака в повозку набилось достаточно народу, Милдред дернула поводья, и кони потащили свой груз через неровное поле, ступая тяжелым размеренным шагом. Фрэнк ехал рядом с фермершей; он поначалу не хотел лезть в повозку, видя, что не всем его людям хватает места, но его более опытные подчиненные настояли, что командир должен быть в авангарде.

Было очень странно выходить из укрытия, пусть даже марсиан нигде не было видно. По дороге попутчики тихо беседовали. Милдред расспрашивала Фрэнка о его прошлом. Она читала книгу Уолтера, и ей было любопытно узнать о его родстве с Фрэнком. Позже Фрэнк рассказывал, что в такие минуты чувствовал себя как типичный младший брат, который завидует старшему, и этот раз, несмотря на все обстоятельства, не стал исключением. В сотне ярдов от них уныло мычало стадо коров.

– Уверена, что Джимми Роджерс не забудет подоить своих коров, невзирая на всяких там марсиан, – строго сказала Милдред.