Отчего‑то Фесс ни на йоту не сомневался, что клепсидра отсчитывает время, оставшееся до его преображения, трансформы в истинного Разрушителя, что явится смести с лица земли всё и всяческие преграды, открывая своей повелительнице дорогу и на запад, и на восток Эвиала.

Да, сломать бы её… Впрочем, что за детские мысли? Эти часы понадобились Сущности исключительно как напоминание ему, Фессу. Сама‑то она ни в каких клепсидрах, конечно же, не нуждалась.

Кап. Кап. Кап…

Некромант стоял у высокого стрельчатого окна. Черный морион рамы покрывала тонкая резьба, множеству мастеров‑камнерезов потребовались бы долгие годы на её создание – а Сущность овеществила, облекла её в плоть единым своим желанием. В саму же резьбу Фесс предпочитал не вглядываться. Пытки, казни и зверства, зверства, пытки и казни. Чудовища, пожирающие детей и взрослых, люди, забивающие своих же собратьев, и так далее, и тому подобное. Фесс считал себя крепким человеком, он не падал в обморок при виде крови, в конце концов, он получил зачёт по предмету «ритуальное мучительство», однако эти сцены всякий раз ранили его сердце и привыкнуть к ним у него никак не получалось.

Хорошо ещё, что Рысь просто не обращает на них внимания. Отвратительные сцены для неё словно бы и не существуют.

Он поймал себя на мысли, что вновь думает о маленькой драконице, точно о простой человеческой девочке, которой ещё пока рано смотреть на многие вещи из жестокого мира взрослых. Некромант усмехнулся про себя и вздохнул. Рысь, маленькая Рысь, никогда не задававшая вопроса, почему её зовут именно так, похоже, знала уже всё сама и наперёд. Составлявшие её сущность Магия и Познание были так же неотделимы от неё, как земля неотделима от неба. Рысь отличалась абсолютным, совершенным бесстрашием. И ещё – она всегда говорила, что думала. Не всегда думала, что говорила, это верно, но понятие «кривить душой» было ей совершенно не знакомо. Она принимала мир таким, каков он есть, впитывала его в себя, словно губка, всю его многокрасочность, всю его бесконечность, ибо Чёрная башня, как ни странно, предоставляла для этого все возможности.

Тьма не поскупилась. Она не хотела, чтобы заботливо взращиваемый Разрушитель скучал в ожидании трансформы.

Фесс досадливо потряс головой – он опять назвал своего врага именем той силы, цвета которой он носил. Украденным именем…

Впрочем, это не отменяло главного. Сущность – будем именовать ее так – и в самом деле не поскупилась. Чтобы пройти библиотеку из конца в конец, требовалась по меньшей мере неделя. Похоже, Сущности было легче раздвинуть пределы Башни в каком‑то ином измерении, чем сделать так, чтобы нужная книга сама возникала из ниоткуда.

Здесь было собрано все, чем был богат Эвиал. И не только он. Сущность, похоже, основательно пошуровала в вивлиофиках иных миров. Оставалось только гадать, какая судьба ожидала те места, откуда неведомая сила выхватила эти мрачного вида фолианты.

Фесс не сомневался – вся эта прорва манускриптов собрана здесь с одной‑единственной целью – сделать его переход на сторону Сущности окончательным и бесповоротным. Мир страшен, ужасен и отвратителен. Он есть юдоль скорби и горя. Никому и никогда не удавалось там ничего улучшить, исправить или хоть как‑то повернуть его к добру. Так не лучше ли попробовать радикально иное средство? Привести мир на грань Великой Трансформы, столкнуть его в тёмную бездну, когда миллиарды живых чувствующих созданий сольются с Западной Тьмой и тогда…

В этой библиотеке ничему доверять Фесс не мог. Он не поручился бы, что исторические хроники не подделка, рвущие душу описания зверств «воинов Света» – самая обычная выдумка или, того хлеще, приписывание Светлым содеянного абсолютно иными силами.