- Да он с таким же успехом мог снимать номер в хорошем отеле, - бормочу под нос.

Это элитный район, где стоимость квадратного метра - шестизначная.

Сколько здесь стоит снимать квартиру… даже знать не хочу.

Захожу в дом, подхожу к консьержу, сообщаю - в какую квартиру направляюсь; меня инструктируют, как лучше идти, чтоб не потеряться; хорошо, хоть документы оставить не требуют. А то заметила я этот подозрительный взгляд…

Ну, да, сейчас двенадцатый час ночи. Но Глеб как-то раз обмолвился, что, когда работает - не замечает времени. А если вспомнить, во сколько он сам ко мне вчера приехал… то, да - я ещё рано пришла.

Добираюсь до квартиры, хочу позвонить в звонок, но вижу, что дверь приоткрыта. Захожу внутрь.

- Глеб Самойлович? - протягиваю с порога.

- Раздевайтесь, Ева. И проходите внутрь, - доносится голос начальства с другого конца жилой площади.

По-другому и не назвать. Здесь даже прихожая была метров двадцать… Снимаю пальто и иду вглубь квартиры. Нахожу Глеба на кухне студии, наливающим сок в стакан.

- Добрый вечер, - здороваюсь.

- Дело к ночи, - не моргнув, замечает мужчина.

- Простите. И извините, что так внезапно. Я всего лишь хотела попросить прощения… за всё, - произношу негромко и вежливо.

- Это просто какая-то лавина извинений, - протягивает Глеб, внимательно глядя на меня.

- Мы не должны ругаться. И моя вина, что я не смогла спокойно объяснить положение дел в издательстве. Но я уверена, мы сможем сработаться. Давайте зароем топор войны. Наши ссоры… они не до чего хорошего не доведут.

- А вы отходчивая. Вспыльчивая и отходчивая... - сделав несколько глотков апельсинового сока, произносит Глеб, всё также стоя на месте.

- За вспыльчивость мою… приношу отдельные извинения. Это непрофессионально. Я не должна была доводить ситуацию до того, что произошло, - в очередной раз признаю свою вину, опуская взгляд в пол.

Некоторое время мужчина молчит. Полагаю, он смотрит на меня, но доподлинно это неизвестно. Потому что я всё ещё разглядываю качественный ламинат у себя под ногами.

- Удивительные существа - женщины, - неожиданно произносит Глеб, и, судя по звуку, оставляет стакан в сторону, - вы доводите мужчин до предела терпения, а потом так легко отступаете… Вы развлекаетесь подобным образом?

- Нет… в смысле… я не говорю за всех женщин, я говорю только за себя. Моя вина, что я сразу же приняла вас в штыки… но я была оскорблена вашим отношением к себе, - произношу, как есть.

- Это вы так извиняетесь? - сухо усмехается Глеб.

- Мы оба - взрослые люди. Поэтому можем быть честны друг с другом, - отвечаю ровно.

Оговаривать себя я не буду.

- Хотите, чтобы и я был честен с вами? - уточняет мужчина, подходя ко мне.

- Да. Думаю, это нам обоим пойдёт на пользу, - киваю, соглашаясь.

- Тогда я должен предупредить вас: я не такой отходчивый, - с мягкой, но при этом холодной улыбкой отвечает Глеб, останавливаясь прямо передо мной, - и забывать ваши пощечины не намерен. Вы обещали нарыть на меня компромат, а теперь приходите и просите прощения. И знаете, что я вижу в этом?..

- Что? - спрашиваю без эмоций.

- Вашу слабость, - припечатывает меня Глеб, - Вы не способны отвечать за свои слова. И вы вновь подтверждаете мои мысли относительно вас, - он ненадолго замолкает, а затем протягивает с лёгким презрением, - вы этакая… крикунья.

- Пожалуйста, Глеб, следите за словами. Я пришла с миром, - произношу четко, не глядя на него.

- А я не говорил, что я ваш мир принимаю. И, в отличие от вас, я за свои слова отвечаю, - он неожиданно сокращает расстояние между нами и берёт мою голову в свои руки; следующее, что он произносит, заставляет меня напряженно сжаться, - вы взбесили меня настолько, что я даже работать толком не могу. А работы у меня много… И теперь вы сами заявляетесь в мою квартиру и просите о мире. Это как-то опрометчиво с вашей стороны. Либо вы не воспринимаете меня всерьёз.