Пробуждение оказалось не слишком приятным. В лицо сыпанули каким-то мусором, похоже, просто поддели ногой песок.

– Вставай, последыш! Ну! И держи руки, чтобы я их видел.

Я открыл глаза, мало что понимая спросонья.

– Давай, потроши карманы, ядрить тя болтом! И мешок сюда.

Нашли-таки, твари.

Стараясь не делать резких движений, я медленно высвободил руки из-под свернутого плаща-накидки, служившего мне подушкой, и повернул их ладонями вперед. Чуть приподнялся и, испуганно моргая, попытался рассмотреть врагов.

Первый навис надо мной в угрожающей позе – ноги широко расставлены, в правой руке невесомо плясал пистолет, левая поддерживала снизу. Для баланса при быстрой стрельбе. Второй стоял чуть поодаль, тоже вооруженный. На шее у него болтался допотопный бинокль.

Прекрасная диспозиция. Просто замечательная.

– Я пустой, братья! П-пустой. Ничего у меня нету. С п-поселка в Оазис иду… – быстро заговорил я, заикаясь и путаясь в словах.

– Все вы так говорите. Посмотрим. А ну, штамп, давай сюда…

Он перенес тяжесть своего тела на переднюю ногу, наклонился ко мне. Рука с пистолетом ушла немного в сторону.

И я рванул. Кувыркнулся под ствол, ударил сцепленными руками по запястью. Хрустнули кости, оружие отлетело куда-то в сторону. Мародер не успел даже пискнуть, как я оказался прямо под ним, лежа на спине.

Вошедшие в кровь навыки не понадобилось даже вспоминать. Тело действовало само – изогнулось, оперлось на лопатки. Ноги выстрелили вверх: одна под ребра, другая в горло.

Он умер сразу, не издав ни звука. Либо осколки ребер пробили сердце и легкие, либо кадык разорвал гортань, а если очень не повезет – и то, и другое сразу. Нет шансов при таком ударе.

Второй завороженно наблюдал, как валится вперед тело напарника, а я уже вскочил на ноги. Пушка дрогнула, попытавшись опередить мое движение, но поздно. Сразу надо было стрелять, парень, твой друг все равно уже не стал бы обижаться, если б ты промахнулся и попал в него. Ударом ладони я отбросил руку с оружием и со всей силы пнул беднягу в пах. Глаза у него полезли на лоб, ноги подогнулись, и он начал клониться к земле, стараясь прикрыть больное место. На миг он встретился со мной взглядом.

Наверное, он что-то увидел. И даже успел простонать:

– Не уууууууу…

Ударом в скулу я сломал ему шею.

Везде и всегда мародеров убивали без суда и следствия. И потому я не чувствовал ничего – ни стыда, ни раскаяния, ни капли жалости. Ублюдки полезли с двумя стволами на безоружного. Что ж, ваш выбор, оптимисты.

Вы и вправду подумали, что я случайно оступился на том бархане? И потом, тупоумный придурок, выбрал себе схрон в двух шагах от места, где засветился? А в довершение всего – безмятежно заснул? Да хрен вам в сумку!

Мне нужно было оружие. Любое. А еще боеприпасы, снаряжение, все, что есть. Только я, в отличие от вас, не мародер.

Я Андреналин.

Тело второго еще конвульсивно подергивалось. Я снял с него бинокль, наскоро обыскал карманы, заплечный мешок. Початый паек пустынного рациона, какие-то цветные побрякушки, позеленевшая от времени фляга. Больше ничего. Похоже, этот рейд у ребят не задался. И пушка – дерьмо полное, довоенный «наган», вытертый до блеска, и к тому же с многочисленными следами кустарного ремонта. Да уж… Шестизарядный револьвер с надвиганием барабана на ствол. Осечек и перекосов поменьше, но где сейчас к нему патроны найдешь? Я откинул барабан: так и есть, всего четыре, две ячейки пустуют.

Теперь понятно, кто в команде главный. Этот – шестерка, носильщик на побегушках.

Ладно, посмотрим, что у второго.