— Обязательно приходите сегодня с господином Вержбицким в ресторане «Амадео» на десятой палубе, — возбуждено протараторила она. — Там ожидается потрясающий концерт джазовых музыкантов из Рио. Я вам уже зарезервировала столик.

— Мне нужно уточнить у господина Вержбицкого... — я замялась, но тут «господин Вержбицкий» как раз сам появился из ванной. — Это Глория, — ответила я на его вопросительный взгляд. — Приглашает нас на джазовый концерт...

— Во сколько? — поинтересовался он.

Я продублировала вопрос Глории.

— В восемь начало, — ответила она, а я уже передала это боссу.

— Скажи, что мы будем, — не задумываясь, ответил он.

И я вынуждена была ответить уже Глории:

— Спасибо, мы обязательно придем.

Я не знала, насколько неформальным будет вечер, поэтому оделась так, как мне комфортно и привычно: блузку и брюки. Вержбицкий тоже забыл на время о джинсах и собрался идти в ресторан в летнем костюме из серого льна.

«Амадео» оказался заполнен под завязку, даже у бара толпился народ. Там-то я и увидела снова ночную зазнобу босса, на этот раз красовавшуюся в длинном бирюзовом платье, сплошь усыпанном паетками. Вержбицкий тоже заметил ее и, бросив мне:

— Иди за столик, я сейчас, — двинулся к ней.

Только он не подрассчитал, что наше место окажется всего в нескольких метрах от той самой барной стойки, и мне будет прекрасно слышен весь их разговор. Я уже молчу о прекрасном обзоре.

– О, привет! — радостно приветствовала босса блондинка.

— Привет, Шелли, — он тоже улыбнулся ей.

Шелли... Она же «ракушка». Имя как у куклы. Так даже, кажется, звали одну из «сестричек» Барби.

– Как дела, Джар?

Да уж, «Джар» звучит солидней чем «Ярик», хотя впервые слышу такую английскую интерпретацию имени «Ярослав».

— В порядке. А у тебя?

— Отлично! — «Ракушка» засмеялась и показала на свой бокал с коктейлем. – Отдыхаю!

– Это хорошо, — Вержбицкий тоже продолжал улыбаться. — Слушай, Шелл, а ты не помнишь, где я оставил свою рубашку?

— О, так ты же ее выбросил за борт! — та снова залилась смехом, а Вержбицкий, напротив, изменился в лице.

– За борт? — его глаза округлились. Впрочем, почти как мои. — Зачем я это сделал?

– Мы танцевали на палубе, и тебе стало жарко. Ты решил раздеться, потом хотел прыгнуть в бассейн освежиться, но тебя остановил Бен.

– Кто такой Бен?

— Бармен. Он вышел из бара и сказал, что бассейн ночью чистят и купаться в нем не желательно. И мы пошли обратно в бар.

– И я уже был без рубашки?

— Конечно.

– А часы? Я был в них?

— Откуда я помню, Джар? Мне было так же весело, как и тебе, — он, хохоча, похлопала Вержбицкого по плечу.

Босс после этого почти сразу свернул разговор и вернулся ко мне.

– Ты все слышала?— хмуро спросил он меня, присаживаясь за наш столик.

– С большего, – уклончиво ответила я. — Но, во всяком случае, понятно, что ночь у вас была бурная...

– Похоже на то, — Вержбицкий растерянно улыбнулся. — Правда, я мало что помню. Все-таки безлимитные напитки в баре — истинное зло. Остановиться практически невозможно.

— Почему же? — возразила я. — Если есть сила воли и голова на плечах...

– Неужели ты никогда не перебирала с алкоголем, чтобы тебе потом было стыдно? — босс с веселым любопытством посмотрел на меня.

— Никогда, — твердо, а главное, честно ответила я. – Поэтому и никогда не было стыдно...

Да, за перепой стыдно не было, а вот за что то, что поступала когда-то как дура, стыдно до сих пор. Но об этом боссу знать совсем ненужно.

– Уважаю, — усмехнулся Вержбицкий. Но по выражению его лица трудно было понять, иронизирует он или говорит серьезно. Потом же он вернулся к «наболевшему»: — Уже одно хорошо, что выяснил, где рубашка с карточкой. Может, и часы там. У меня есть привычка снять их и положить в какой карман.