Я бы и рад, да не могу.

— А что ты от Дианы отошел, она не поддерживает твою идею? — сразу понимаю я его действия.

— Ну ты же знаешь, не зря я ее Терезой обозвал. Уже остыла за время перелета и хочет ей помочь, — друг смешно закатывает глаза.

Но, я знаю, как бы он ни отзывался о доброте Дианы, о ее поведении и мировоззрении в целом, именно за это он ее и полюбил. Была бы она как он, не стояла бы эта парочка сейчас тут рядом.

Усмехаюсь и несильно бью его по плечу, чтобы не слишком увлекался своим сарказмом.

— Давай, бро. До встречи. Ди! — обхожу Давида и подхожу к подруге детства. — Пока, мне тут дела надо завершить.

Она понимающе кивает и обнимает меня в ответ.

— Если что, пиши, звони. Всегда на связи.

— Ок. Давайте, счастливого пути, — говорю обоим.

Мы прощаемся, и я, проводив парочку взглядом до выхода, иду в кафешку, расположенную рядом. Если лже-Лиза захочет вернуть свое имущество, она точно меня найдет.

Заказываю чай и сажусь так, чтобы видеть всех вышедших из зоны прилёта, и, хоть обзор закрывает огромное количество водителей такси, все же не заметить розовую головку, спешащую на выход, просто невозможно.

Когда она выходит из окружения таксистов, ее взгляд блуждает в поисках, и я прекрасно понимаю, кого именно она ищет. И когда наконец мы встречаемся взглядами, она прикусывает губу и нерешительно, медленно, словно на эшафот, идет ко мне, садится на стул напротив меня и смотрит в пол.

Я молчу, так же, как лже-Лиза. Не хочу ей упрощать дилемму.

— Прости, — негромко начинает она, — но у меня не было другого выхода. Я надеялась, что тебя пронесет, — еще тише заканчивает она свою речь.

Выдерживаю паузу, чтобы девчонка до конца прониклась чувством вины.

Лиза мельком бросает на меня взгляд, чтобы убедиться, что я слушаю, а после вновь опускает глаза в пол.

— Это правда. Поверь, — жалобно заканчивает она.

— Кто ты? — задаю единственный интересующий меня вопрос.

4. Глава 4

Она кусает губу и отводит взгляд в сторону.

Не хочет отвечать и бубнит себе под нос:

— Я хочу, чтобы ты знал, я бы никогда не подставила тебя или кого-то еще, если бы не была уверена, что дело не заведут. Но если бы оба чемодана были у меня, я бы не смогла довезти лекарства нуждающимся в них людям. Поэтому считай, что сделал людям добро и...

Но меня не трогают ее слова, поэтому перебиваю ее речь:

— Учти, я тебе не верну чемодан, даже если будешь кричать «Насилуют, помогите!», — твердо и с нажимом сразу очерчиваю я границы. — На нем стоит бирка с моим именем.

Она смотрит на чемодан некоторое время, а после, тяжело выдохнув, говорит:

— Хорошо. Я отвечу на два твоих вопроса, и ты отдашь мне мое имущество.

Кивком соглашаюсь на ее условия.

— Как тебя зовут?

— Полина.

— А это имя настоящее? — с подозрением спрашиваю, стараясь по ее лицу, малейшей легкой мимике понять, скажет она правду или нет.

— Тебе паспорт показать? — дерзко, подняв одну бровку, уточняет.

— Было бы неплохо.

Ухмыляется, отводит взгляд, а после, подвинув ко мне свою сумку, показывает бирку, как и у меня, которую ей прикрепили в аэропорту.

Фамилию она прикрыла, а вот имя я разобрал — Polina.

Ну хоть тут не обманула.

— Хорошо. Верю. Теперь второй. Это ты ухаживала за мной в больнице?

Хитро улыбнувшись, она встает из-за стола, подходит ко мне, сжимает ручку чемодана и, наклонившись к моему уху, отвечает:

— Это уже третий вопрос, красавчик. А мы договаривались на два.

Подмигивает, выпрямляется и делает шаг в сторону, чтобы уйти.

Подрываюсь с места за ней. Первое мое желание — схватить нахалку и не отпускать, заставить говорить правду. Но! Сдерживаю себя в последнюю секунду и присаживаюсь обратно.