— Ну, мама-а-а-а… Ну, Сети-и-и-и… Ну, тетя-а-а-а… Ну, бабушка-а-а-а…

Больше ему сказать, видимо, было нечего.

— Дела, — сказала Наташа, не ожидавшая ничего подобного от взрослого вроде бы мужика. Даже если он по местным законам несовершеннолетний, ему же даже не пятнадцать лет! Ему двадцать три!

— Пфы, — высказалась по этому поводу сидевшая рядом с девушкой мышь.

Наташа на нее посмотрела и каким-то чудесным образом поняла все что мышка хотела ей сказать.

Ну, и как ты могла с ним связаться? Где твои глазоньки были? Какой же это принц? Это же младенец-переросток!

— Может на него так лабиринт повлиял. Он же, вроде, что-то страшное мужчинам показывает, — с сомнением произнесла Наташа.

— Пфы! — повторилась мышка, и Наташа опять отлично ее поняла.

Что это за принц, для которого главный страх — мама, интересующаяся свежестью исподнего? Ладно бы еще боялся попасться им на глаза из-за своего нового облика, это было бы хотя бы понятно.

Девушка пожала плечами. Ну, мало ли какая там мама на самом деле. Некоторые мамочки умудряются так затюкать собственного ребенка, что он боится шаг ступить без их одобрения. А тут целая толпа родственниц. Толпой вообще можно затюкать кого угодно.

Да, а потом этот затюканный принц идет и мстит попавшимся на пути девушкам, потому что мстить своим блондинкам страшно. Ну, или убитое морально эго лечить пытается.

Наташе даже стало его немного жалко, хотя злиться она не перестала. Почему кто-то должен лечить свое эго за ее счет?

— Ладно, давай его оттуда выведем, — со вздохом предложила девушка. — Ты случайно не знаешь, как?

Мышь, конечно же, знала. Но выводить не хотела. Так что пришлось пообещать ей чищенный фундук и коричные палочки. И что странно, после этого мышь согласилась. Возможно, просто не желала работать задаром.

Наташа, следом за мышкой, шла через туман. И к своему восторгу и удивлению понимала, что идет сейчас прямо через стену помеси стадиона и павильона для съемок телешоу. С каждым шагом все четче слышалось полное страдания очередное «Ну, мама-а-а-а…». А женщин в тумане слышно не было. Наверное, они тоже часть тумана. И весь лабиринт со всеми его страшилками для мужчин — просто сосуд, наполненный туманом, умеющим создавать иллюзии. Логично же.

— Ну, бабушка-а-а-а… — сменил репертуар Осатин, и Наташа оказалась рядом с ним. Вокруг больше никого не было, только туман. А Осатин с ужасом таращился перед собой и стоял в такой напряженной позе, что Наташа не рискнула его трогать. Вместо этого она как какое-то заклинание стала шептать:

— Тише-тише, ша-ша, все хорошо. Тише-тише, ша-ша, все хорошо.

И как ни странно, Осатин сначала заморгал, потом отмер, а потом и вовсе стал оглядываться, так, словно понятия не имел, где находится, как здесь оказался и что всего минуту назад происходило. А еще, похоже, он Наташу в упор не видел.

— Тише-тише… — продолжала твердить девушка. Осторожно, словно он был пугливым, полудиким котом, протянула руку, погладила его по плечу, потом зачем-то по голове. — …ша-ша, все хорошо.

А потом рискнула схватить за руку и просто повела следом за мышкой, продолжая тишать. Потому что ощущала — так надо. Если замолчать, развеется волшебство и Осатин начнет вырываться, а то и отбиваться.

Сколько они так шли, Наташа понятия не имела. А потом вдруг появился знакомый длинный белый коридор и куда-то делась мышь. И Остин, наконец окончательно очнулся. Потому что первым делом он шарахнулся, а потом обозвал Наташу очень нехорошим словом.

— Сам такой, — ответила девушка и инстинктивно уперла кулаки в бока. — Я его тут спасаю, вывожу из сводящего с ума лабиринта, а он обзывается. Нет, на благодарность я не рассчитывала, благодарить прынцы не обучены, но мог хотя бы промолчать!