– Ципа!

– Цапка!

И снова гогот. Петька с Алёшкой продолжали измываться над новеньким.

– Цапка-царапка!

– Цип-цип!

Я с недовольным лицом повернулась к мальчишкам и громко гаркнула:

– Да заткнитесь вы уже!

– О, – Петька поднял руки, будто сдаётся, – если Александра сказала…

– Достали вы!

– А ты знаешь, что батьку Ромашки Александром звать? – не унимался Петька.

– И что?

– Александра и Александрович, а? Как тебе?

Алёшка согнулся пополам от хохота. Разозлившись, я схватила ручку без колпачка и наставила на Петьку.

– Если не прекратишь, я воткну ее тебе в глаз.

Нашу перепалку прервала Машка, вернувшаяся с туалета. Звонок давно прозвенел, а учительницы по праву всё не было.

Она поставила одно колено на стул, затем с прищуром взглянула на нас троих.

– Что за драка, и без свидетелей?

Я хмыкнула.

– Да Петька хочет стать пиратом.

– О-о-о, Петенька, если Сашка выколет тебе глаз, я сама лично куплю тебе повязку… гламурненькую.

Алёшка откровенно заржал.

– Одноглазый Петёк! Ха-ха-ха!

– Да идите вы, – отмахнулся Петя.

Машка повернулась ко мне и быстро села.

– Сашуль, дай алгебру списать, пока училка не пришла.

Я полезла в сумку. Для подруги ничего не жалко.

Вдруг в классе стало тихо. Петька с Алёшкой о чём-то тихо спорили за спиной. Маша переписывала уравнения. А я повторяла параграф по истории. О Роме мы быстро забыли.

Воспоминания нахлынули на меня, будто фильм, состоящий из множества фрагментов той школьной жизни. Многие вещи приобрели смысл, хотя в то время я не зацикливалась на мелочах. Поиздевались над Ромой, над Петей прикололись, а потом снова рутина. Уроки, уроки, уроки. И мы – любимые всеми.

Я думала о том, что меня волновало в последние годы учебы, и пришла к выводу, что внешность, внимание девочек и мальчиков, похвалы учителей имели гораздо больший вес, чем элементарная человечность. Я и списывать давала не каждому. В основном, только Машке, потому что та была лучшей подругой.

– Эй, чего стоишь, мечтаешь? – послышался грозный голос барменши.

С каждым днём она меня раздражала всё сильнее. «Тявкала» на всех новеньких и не боялась ничего. Все знали, что она ноги перед Егором Матвеевичем раздвигает, отсюда и борзости выше головы.

Я подняла на неё глаза.

– Чего глазками моргаешь? Посетитель пришёл. Обслужи. И… пепельницу поменяй на втором столике. – А когда я отошла от бара с меню в руках, она громко пробурчала: – Вечно надо пальцем тыкать. Сами ничего не знают.

Подавив волну гнева, я сменила пепельницу на втором столике, затем отнесла меню вновь прибывшему посетителю. Он сел за самый дальний столик спиной к залу. Я видела лишь серый костюм и красиво выстриженный затылок.

– Добрый день! Добро пожаловать в… – я запнулась. – О.

– Вот это сюрприз! – с улыбкой воскликнул Роман. – Частенько здесь обедаю, но тебя ни разу не видел.

– Я новенькая.

Рома задержал на мне взгляд. Смутившись, я быстро убрала выбившиеся из причёски пряди за уши. В строгой форме – блузка и юбка – я чувствовала себя глупо. Он вернул мне меню.

– Принеси мне окрошку, а потом чай.

– И ты наедаешься одной окрошкой? – удивилась я, зная, что мужчине требуется обед посытнее.

– Если я переем, то работать будет тяжелее. А окрошку я очень люблю. В вашем ресторане её готовят замечательно!

Он подмигнул мне, и я ушла, думая и гадая, почему эта случайная встреча произвела на меня такое сильное впечатление.

Звонок от Машки. Днём. Неожиданно.

– Алло?

– Привет, Сашуль… э… Алекс.

– Привет, Маш.

– Ты в субботу сбежала. Я должна была обидеться на тебя.

– Мне надо было уехать, – сухо, без извинений ответила я.