– И как фотографировал?

– Отнёс назад и сказал, чтобы сами с таким объективом фоткались.

– Да, ты прав, – я взяла печенье и откусила, – мелочи жизни действительно ничто, но когда на горизонте беда…

– Я ведь это не к тому, чтобы ты вспоминала ужас этой ночи.

– А к чему?

– Шины на твоей машине – мелочь. Заберу её утром. Так… у нас там выходные, придётся до понедельника потерпеть. Если хочешь, я повожу тебя, куда надо, там, в больничку или на базар. У меня рабочий день свободный: хочу сижу в офисе, а хочу уезжаю.

Я уставилась на Романа.

– Что-то не так? – спросил он, не понимая резкой смены моего настроения. Секунду назад я улыбалась, а теперь от улыбки не осталось и следа.

– Не нужно так беспокоиться. Я и так доставила тебе неудобства своими проблемами.

– Кто, если не друзья? Да, я никогда не был тебе другом в школе, но могу стать им сейчас. Или… в твоих воспоминаниях Цепкин по-прежнему лузер?

– Школьные годы – другая моя сторона, – тихо произнесла я, залившись краской. – Разве я обратилась бы к тебе, если бы относилась так же, как когда мы учились. В те времена я и не замечала тебя… прости.

– Это не важно, Саш. – Он протянул руку и погладил по щеке, и я вздрогнула от этого прикосновения. Давно мужчина не обращался со мной ласково, не удивительно, что мне это понравилось.

– Скоро утро, а ты не отдохнул. Оставайся. Я постелю на диване.

– Это хорошее предложение, – легко согласился Роман, – потому что мне надо отбуксировать твой автомобиль.

– Спасибо, – едва слышно произнесла я и припала к кружке с чаем.

Последовал долгий, испытующий взгляд Романа, после чего он вздохнул и усмехнулся.

– Пожалуйста.

– Что там происходит? – взволнованно спросила я, подбираясь к толпе. Слышались крики, в которых можно было разгадать лишь злобу и ярость.

Никто мне не отвечал. Вцепившись в лямки рюкзака, я пыталась пробиться и посмотреть. Сердце было не на месте. Я не различала слов, зато узнавала голоса, и от этого узнавания становилось дурно. Паника подступала к горлу, я расталкивала старшеклассников, и вдруг увидела сцепившихся друг с другом Олега и Славу. Только не это! Я закрыла рот ладошкой. На глаза навернулись слёзы, ведь Славик занимается борьбой, он покалечит Олега.

С криком «Нет!» я рванулась вперёд, но кто-то сильный увёл меня в сторону.

– С ума сошла? Они ведь тебя заденут, – говорил этот кто-то.

А я захлебывалась слезами и не смотрела на парня.

– Они из-за меня дерутся. Я должна их остановить!

– Ты их не остановишь. Успокойся, они тебя ещё ударят. Сейчас их разнимут.

Я не внимала этому голосу, а рвалась защитить Олега, но парень меня удерживал. Через минуту учителям удалось прекратить стычку, и я, вырвавшись из рук парня, побежала обнимать Олега.

Тем парнем был Роман. Я поняла это только сейчас, спустя столько лет. Спокойный низкий, но мягкий голос отпечатался в мозгу. Ещё я помнила руки, удерживающие меня, и длинные пальцы с серебряным колечком на мизинце. Это колечко Роман до сих пор носит на том же месте. Возможно, привычка, возможно, символ – подарок или наследство, я не знала, а интересоваться стеснялась.

Пока Роман умывался, я постелила ему на диване. Для нас обоих это была ужасная ночь. Я надеялась, что смогу уснуть. Даже испытывая дикую усталость, я не чувствовала сонливости. По-прежнему переживала за Костика, и страх никак не отпускал. Олег может вернуться в любой момент. Сегодня я под защитой. А завтра? Завтра мы с Костиком вновь останемся одни, произойти может всё, что угодно. Олег легко выломает замок – достаточно пнуть дверь ногой. Первый этаж позволит выбить окно, и тогда нас ничто не спасёт.