С Волги донеслось нестройное мужское пение. Певцы никак не могли уложить вместе ритм и мелодию.

Рановато начали праздновать… День Победы еще через три дня, – улыбнулась Шура.

Шипенье сварки заглушило песню. – Пора собирать обед, – решила она и направилась мыть руки.

Антон с выпученными глазами что-то кричал отцу. Тот, поглощенный сваркой, не слышал. Антон запыхался, он только прибежал с речки. Алексей потушил горелку, и сразу со стороны Волги донеслись истошные крики.

– Па, там лодка перевернулась, мужики тонут. – Алексей с Антоном, схватив багор и весла, скатились к пристани. Рычанье «Вихря» заглушили крики. Шура побежала за ними.

Когда спустилась к мосткам, «Казанка» уже летела к середине реки.

Шура села на скамейку у мостков и стала ждать. Река сверкала на солнце, и она из-под ладошки видела возню темных точек недалеко от бакена. Женщина не стала надевать часы, чтобы не портить их во время садовой работы, и теперь не знала точного времени. Боялась, как бы не пошла «Ракета». Рейсовый катер на подводных крыльях еще продолжал курсировать два раза в день, хотя пассажиров становилось все меньше – цена отпугивала. Шура принялась вычислять время. Антон пришел минут двадцать назад. Сегодня вторник, он учится до двух. Почему Вася не пришел?

У младшего уроки кончаются на час раньше…

Но сейчас она волновалась за Антона и Алексея и о Васе не думала.

Плавают оба хорошо, но, вылавливая пьяниц, могут не заметить «Ракету». Она проходит здесь без пятнадцати три. Вот блестящий клинок вынырнул из-за поворота и, поднимая пенный хвост, помчался по фарватеру. Шура замерла и сжала побелевшими руками кругляк перил мостка. Капитан заметил неладное. Истошно завыла сирена, судно упало с крыльев на брюхо и, замедлив ход, к бакену подплыло тихо, по инерции. Двигатель пыхтел и заглушал голоса.

Медленно пройдя за бакен, «Ракета» вновь, высовывая лапы крыльев, помчалась дальше. Вот и вой «Вихря». «Казанка» коснулась причала.

Трое мужиков, мокрых, с тупыми безразличными лицами, сидели в лодке. Четвертый – в синей облезлой рубахе – лежал на лавке, задрав острый кадык. Алексей рывками давил ему на грудь. Причалив, Антон стал помогать отцу.

Шура поняла, что мужик нахлебался, но пока она думала, чем помочь, тот пустил воду и ошалело открыл глаза.

– Они с того берега, придется отвезти. Их лодка на дне, – сообщил Алексей и добавил:

– Горе-рыбачки!

Шура не хотела оставаться дома одна и тоже уселась в лодку. С ветерком пересекли реку. Мужики молча вылезли, угрюмо поблагодарили и поплелись вверх по тропинке в свою деревню.

– Давайте, спасатели, к дому, – забеспокоилась Шура. – Васька придет из шкоды голодный.

– Не придет, – мрачно сказал Антон.

– Как, не придет? Он с утра не емши! – Когда Шура начинала волноваться, из нее выскакивали деревенские словечки.

– Он больше вообще не придет, – добавил Антон и отвернулся.

– Что? – не понял Алексей. – Ты о чем, сынок?

– Васька уехал с матерью. Соблазнился…

– Какой матерью?! Что ты несешь? – крикнула Шура.

– Не голоси. А ты, Антон, рассказывай все. – Голос Алексея задрожал. Но он сделал над собой усилие и веслом отпихнул «Казанку» от берега.

– К школе целая делегация заявилась. На двух машинах – новой «Волге» и красной «Мицубиси». Нас ребята вызвали. Перемена началась. Дамочка модная, духами от нее… Сказала, что она наша мать. Фото своей квартиры и дачи показывала. Говорила, что богатая. Обещала, что будем как сыр в масле… Компьютеры обещала. Мне машину. Ну, чего рассказывать? Васька с ней укатил. Вот и все., – Понятно, – тихо сказал Алексей и дернул шнурок двигателя. – Я же говорил, что красная машинка по мою душу… – Но Алексея заглушил движок. С реки их домик казался игрушечным кубиком. Крыша тонула в розовом тумане цветущих яблонь. Тихая Волга ясно отражала берег вместе с садом и домом.