С ним я был как ребенок с матерью – абсолютно защищенным, абсолютно счастливым. Всегда, когда мне было тяжело, я обращался к нему. И он легко решал мои проблемы. Даже когда я был далеко от него, мне достаточно было произнести «Рамана», чтобы увидеть его во сне и почувствовать его руку, его помощь, рассеивающую все мои тревоги и заботы – как внутри меня, так и вовне.

Однажды я сказал ему: «Бхагаван, раньше, каждый раз, когда я думал о вас, ваш образ появлялся у меня перед глазами. Но сейчас этого не происходит. Что мне делать?»

Бхагаван посоветовал мне: «Ты можешь вспомнить мое имя и повторять его. Имя выше образа. Но со временем даже имя исчезнет. До этого момента повторяй имя».

Сколько внимания я получал, когда приезжал повидаться с ним! Он спрашивал меня, где я приготовил себе постель, что положил себе под голову в качестве подушки. Мы использовали вместо подушек деревянные колоды – они помогали сохранять прохладу в душные летние ночи. Однажды ночью я проснулся и вскочил без видимой причины. Похоже, он не спал, поскольку я сразу же услышал его успокаивающий голос: «Ничего страшного, можешь спать». Я почувствовал себя маленьким мальчиком, которого успокаивает отец.

В ночь полнолуния несколько преданных планировали совершать круговой обход горы – это путь примерно в тринадцать километров. Девараджа Мудальяр попросил меня пойти с ними, но я сказал, что не могу идти из-за астмы. Перед выходом они собрались вокруг Бхагавана. Среди них был д-р Кришнамурти, который страдал от астмы больше, чем я.

«Если он может идти, почему я не могу?» – подумал я и попросил у Бхагавана разрешения пойти с ними.

Девараджа воскликнул с удивлением: «Ты же сказал, что не сможешь пойти!»

«Я увидел, что д-р Кришнамурти идет с вами, и передумал».

«Когда вы собираетесь вернуться?» – спросил Бхагаван.

«Примерно через три часа».

«Идите медленно. Даже если вы вернетесь в два часа ночи, это неважно. Если пойдете не спеша, никто не устанет. Идя спокойно и медленно, вы даже сможете без напряжения подняться на вершину».

Мы пошли молча по дороге, освещенной луной, и вернулись в два часа, как и сказал Бхагаван. Когда мы появились перед ним, он спросил: «Как там Кришнаяя? Он не слишком устал?»

В его голосе слышались любовь и забота. Мне никогда не заслужить такого. Его любовь была незаслуженной, необусловленной.

Был еще один случай, когда я непрерывно чувствовал его заботу и внимание. В ашрам приехала одна ортодоксальная верующая женщина из Неллора. Она ожидала, что я буду там и всё для нее организую, но не написала мне заранее. Не желая иметь с ней дела и нервничая из-за этого, я поехал к друзьям в Колар [97]. Я никому не сказал о своем отъезде, кроме Бхагавана. Когда она приехала, никто не мог сказать ей, куда я пропал.

Она спросила Бхагавана: «Где Кришнаяя?»

«Там», – ответил Бхагаван, указывая на то место, где я обычно сидел.

Она посмотрела туда в недоумении и снова спросила: «Где?»

«Как, неужели вы не видите? Там».

Она чуть не упала в обморок, когда ей сказали, что я куда-то уехал.

Бхагаван вдруг вспомнил, куда я поехал, и сказал: «Он уехал в Колар».

Что означали его слова: «Он там, разве вы не видите?» Может быть, я, ехавший в поезде, оставался для него преданным, по-прежнему сидящим у его ног? А может быть, он своим божественным видением следил за мной, пока я был в пути?

Не всегда Бхагаван был столь добрым и заботливым. При случае он мог без промедления выказать гнев. Однажды вечером, когда в холле были всего пара человек, Мадхава Свами массировал Бхагавану ноги. Один человек из Какинады попросил у Бхагавана разрешения тоже помассировать ему ноги. Бхагаван не ответил.