Сделав кофе, устроилась в кресле и открыла снова дело об убийстве Лебедевой. Теперь меня интересовал отчет патологоанатома.

Механическая асфиксия… Волокна… Нажим снизу вверх…

Стандартный отчет, ничего, что бы могло ускользнуть от взгляда.

Зашевелился Ботаник и резко подорвался, оглядываясь вокруг. Его взгляд остановился на мне, а потом растерянно заметался.

— Расслабься, — сказала ему, а он, кажется, еще больше занервничал.

— Ивонна Сигизмундовна, я… простите, я же никогда. Как неловко… Наверное, пойду…

— Сядь! — не выдержала, пригвоздив его взглядом обратно к дивану. — Сейчас поедем в офис, потом встретимся с Клеметьевым и поговорим с коллегами Лебедевой. Переодеться — пожалуйста. Но позже.

Леша вышел из спальни все в тех же одних боксерах, сонно щурясь, и вроде с укором сказал:

— Чего ж вы орете с утра пораньше?

Он опять чувствовал себя хозяином. Сделал себе кофе, присел рядом с Ботаником на диване.

— Может, ты оденешься? — все-таки спросила, потому что вид его упругой задницы наводил на грешные мысли, а это было явно лишнее.

— А что? Хочешь укусить мен за зад, а потом сесть сверху и хорошенько?..

Ботаник, кажется, даже подавился собственной слюной, а я, чтобы не краснеть, отставила кофе и пошла одеваться. Я давно не чувствовала себя так… Незащищенно, что ли?

— Покормите кота, — попросила, закрывая комнату.

Лебедева… Только о ней думать… И чем раньше мы с делом закончим, тем быстрее с Лешей разойдемся, а то вид его задницы меня нехило возбуждает.

— Я поеду к Клементьеву, — сказал Леша, когда я вышла. — Встретимся в твоем офисе.

— Слушай, о чем мы вчера говорили? А теперь ты опять раздаешь указания командирским тоном.

Леша ухмыльнулся и поднял руки со словами:

— Сорри. Ты босс. Какие указания? Хотя следственно-оперативные мероприятия вроде как моя тема.

Он был прав и понимал это, но мы тоже не пальцем деланы.

— Едем в офис сейчас, у меня вообще-то работа. Потом к Клеметьеву поеду я, а затем уже можем встретиться в редакции Лебедевой, втроем быстрее опросим сотрудников.

Мы вышли из квартиры, едва затолкав обратно обиженного Тимошу, который намеревался составить нам компанию. Кошак испортил мне очередные туфли, вцепившись в ногу и оставив на обуви царапину, но я была непреклонна. Леша подошел к своей машине и спросил:

— Я позвоню?

— Ты у меня в черном списке, — ответила и махнула Ботанику, призывая падать в машину. Он послушал и быстро нырнул внутрь.

Леша, кажется, не поверил мне. Обворожительно улыбнулся и тоже сел в машину, просигналив на прощание.

— Вы странные, — заметил Ботаник через несколько минут.

— Мы всегда так общались, — пожала плечами, не глядя в его сторону.

Мне подобное общение никогда не казалось странным, хотя со стороны, видимо, наши взаимные колкости были похожи на нечто невразумительное, как будто на соревнование в том, кто кого уделает.

Отправив Ботаника по делам, зашла в приемную и увидела согнувшуюся пополам бледную Настю.

— Ивонна Сигизмундовна… — прошептала она.

— Только не говори, что ты беременна! — вырвалось у меня, на что секретарша отрицательно покачала головой и рванула в сторону туалета.

Настя появилась через минут десять в кабинете, уже зеленоватая.

— Извините, — тихо сказала. — Я, кажется, отравилась.

— Давай-ка в больницу, а то еще свалишься на рабочем месте. А там производственная травма, суды, моральные компенсации… Шучу я, шучу.

— Да я уже привыкла к вашим шуткам, — отозвалась она, присев на стул напротив.

Лицо ее покрывалось болезненной испариной, и Настя вот-вот готова была свалиться в обморок. — Тогда поеду… Все звонки и расписание встреч на моем столе. Там почти вся неделя свободна. Пока.