Нет, он не говорил напрямую, что «вы перестали меня любить», но как-то я почувствовала у него большое неприятное удивление – что происходит? Где та мама, которая смотрела с обожанием и умилялась всему и всегда?
И тогда я попросила его меня послушать.
– Возможно, ты думаешь, что любовь прошла. Но это не так. Просто возросло количество требований. От пятнадцатилетнего человека ожидается гораздо больше, чем от трехлетнего. И кажется, что эти требования растворяют любовь. Но она есть, она все так же безусловна, она – большой и прочный фундамент. И что бы ни случилось в жизни и сколько бы ни было нам лет, я всегда жду тебя в свои объятия.
Да, наше детство, наши родители – это стартовая площадка и багаж, который никуда не выкинуть, но все же свою жизнь мы строим сами, и ответственность за нее, став взрослыми, тоже несем только мы. Отныне мы сами решаем, как действовать, что говорить и что думать, – в том числе и по отношению к собственным детям.
Тревога – состояние неясного, туманного беспокойства. Страх – боязнь чего-то конкретного.
Тревога повышается в любых ситуациях, которые вы считаете для себя небезопасными. Ребенок заболел – тревога взлетела. На работе не ясна судьба проекта, над которым вы работали – то же самое. Появляется волнение, напряжение, дрожь, возможно даже головокружение, ощущение, что сердце вот-вот выпрыгнет, сбивается дыхание, проступает холодный пот.
Небольшая тревога – это нередко хорошо. Она повышает чувствительность, помогает, например, ориентироваться в том, что происходит вокруг, отличать потенциально опасное от безопасного, дает возможность вовремя включиться и предпринять какие-то шаги. Но постоянная, всепоглощающая тревога – крайне плохой советчик. Она уже перестает работать как «локатор» и толкает людей на то, чтобы ориентироваться не на себя, не на собственную гибкость в различных ситуациях и умение «разруливать» их, а на некие внешние стандарты, нормы и правила, заранее разработанные на все случаи жизни. На то, чтобы все загодя (!) предусмотреть и проконтролировать, чтобы просчитать последствия своих действий и не ошибиться.
Именно тревожные люди постоянно спрашивают: «А как правильно?» – (мыть посуду, воспитывать ребенка, общаться с людьми), так как часто не знают, как поступить, у них нет навыка доверять своим решениям, и они думают, что есть какой-то один-единственный «правильный» вариант.
Повышенная тревожность (часто вкупе со страхом одиночества и чувствами стыда и вины) – увы! – порождает гиперопеку. Гиперопека – это забота, оказывающаяся чрезмерной, и целый комплекс транслируемых ребенку переживаний: «Ты не справишься, дай я», «Деточка, что же с тобой будет?», «Я не могу допустить, чтобы мой ребенок испытывал хоть малейшие неудобства и дискомфорт». В условиях гиперопеки родители предвосхищают нужды ребенка, а потому он не получает возможности почувствовать внутри себя СОБСТВЕННОЕ желание, превратить его в действие, проявить самостоятельность и таким образом немножко, на миллиметр, повзрослеть.
Как нетрудно догадаться, если постоянно накрывать ребенка куполом своей тревоги и страха (туда не ходи, то не делай, я боюсь за тебя), если «держать» его все время рядом, в «зоне доступа», чтобы за него не нужно было волноваться, он лишается возможности полноценно взаимодействовать с миром, лишается ценного для себя опыта, заражается родительской тревожностью и, увы, инфантилизируется, поскольку рассматривается (родителем, а потом уже самим собой) как неспособный справиться с возникающими ситуациями. Развитие его самостоятельности и собственной автономности тормозится. Плавного и постепенного отделения от родителей (сепарации), такого нужного в процессе взросления, не происходит.