Но есть хотелось просто нестерпимо. Вздохнув совсем по-человечески, Ломоть подошел к дивану, на котором разыгрывалась битва, и ткнулся мокрым носом в ногу хозяина. Тот вскрикнул от неожиданности и, наконец, обратил на него внимание.

И вот уже миска с кормом полна вкусных хрустящих шариков. Что еще нужно, чтобы считать свою жизнь удавшейся? Разве что забраться после еды на кровать, пока хозяин занят, и устроить там переполох.

Тайсон очнулся от навязчивых мыслей, стоя у собачьей миски с пакетом сухого корма в руках. Миска пуста, а пса и след простыл. Не сумев вспомнить, покормил он своего любимца, или тот убежал восвояси, так и не дождавшись законной вечерней порции, молодой человек насыпал полную миску корма и – вздохнув точно так же, как недавно Ломоть, – ушел обратно на диван.

У него из головы не выходила история Сони Макаровой. Сони Рочестер. Он нашел ее фотографии и замер, увидев по-настоящему красивую девушку, каких лично он встречал крайне редко. Карие, почти желтые глаза, русые волнистые волосы, чувственная улыбка, стройное тело с маленькой грудью и узкими бедрами – ему всегда нравились именно такие. Из взбалмошной девчонки, держащейся за своего бывшего мужа – лет на десять старше нее самой, – она превратилась в шикарную молодую женщину, предпочитающую, как и он сам, костюмы, слегка болтающиеся на узких хрупких плечах. На одном из многочисленных видео она сняла казавшийся слишком тяжелым для ее тела пиджак и осталась в легкой майке на тонких бретельках, так и норовивших сползти ниже по руке.

– Соня, – прошептал Тайсон и, услышав со стороны звук собственного голоса, разозлился. Что за наваждение?

Самые первые видео, записанные уже из больницы, где девушка приходила в чувство, он смотреть не хотел. Боялся. Боялся увидеть бесцветные глаза и потухший взгляд, какой бывает только у тех, кто лишился души. Закрыв крышку ноутбука, Тайсон подхватил пиджак и спустился в пустой холл. Оттуда – на улицу и в уже привычное кафе.

Но на полдороге передумал. Ему в глаза бросилась вывеска “Живая еда”, которую он никогда раньше не замечал.

По обе стороны узкого помещения тянулись полки со свежими фруктами, овощами, морозильные камеры с мороженым на основе натурального сока, стеллажи с коробками выпечки “без сахара, без глютена, без яиц”. Он никогда особо не увлекался здоровым питанием – предпочитал держать баланс и не переходить в крайности, в чем его доктор был с ним солидарен.

“Чрезмерный контроль за потреблением хуже килограмма сахара”.

Тайсон же не преследовал никаких других целей, кроме своего личного комфорта. Но сейчас почему-то жутко захотелось рассыпчатого печенья на амарантовой муке с вкраплениями мака и легким привкусом бергамота. Он не понимал, откуда в его голову могли прийти эти слова, – мог поклясться, что никогда прежде из его рта не вылетало ничего настолько мерзкого. И это учитывая его слабый на алкоголь желудок, который выворачивало от любой лишней капли спиртного.

Расплатившись у терминала самообслуживания, Тайсон вышел на улицу и встал прямо посередине тротуара, разглядывая простую картонную коробку. Судя по весу, печенья в ней немного, или оно – для пущей полезности – готовилось в основном из воздуха.

Коробка полетела в урну, блестящий целлофановый пакетик лопнул, и, оглянувшись по сторонам, молодой человек хотел уже запустить пальцы в раскрошившуюся массу, но вспомнил, что в кафе, когда он пробовал молочный коктейль с клубничным сиропом, он на несколько секунд терял связь с реальностью, и вряд ли было хорошей идеей пробовать что-то новое вот так, стоя посреди улицы.