Я поморщился, как от зубной боли. Действительно замечтался.

– Продать поможете?

Не лучший вариант, комиссию Томас берет дикую, потому-то я и не хотел с ним связываться. В свое время я бы продал его сам, но сейчас-то куда деваться, за советы тоже надо платить.

– Продать? – Баргозо смотрел на меня, будто впервые видел. – И сколько же ты хочешь?

Неприятный комок появился в животе, ощущение близких неприятностей.

– Десять тысяч?

– Вот как. Монетами? Сертификатом? Чеком? Рекомендую ценные бумаги. – Он смотрел равнодушно, словно сквозь меня.

Плохо. И еще хуже то, что я не понимаю причин. Гильдия никогда не забирает все силой, правило доли соблюдается строго. А он меня словно уже похоронил. Стоп, есть причина.

– Слишком много денег для одиночки, да?

– Да брось, кто узнает? – Тон делано-удивленный.

– Люди на вокзале подскажут, кто покупал у них информацию о приезжающих. Грузчики меня не видели, зато нашему актеру платил я сам. Хоть он уехал в тот же день, но нанимали мы его через гильдию. Там знают имя. Долю мне выделят по закону. Затем отнимут, вместе с жизнью.

Мне показалось, или Томас доволен ответом?

Баргозо встал из-за стола и начал расхаживать по кабинету.

– Марта беременна. – Неожиданное начало! – Нельзя ей сейчас волноваться. Так бы потерялся ты в плохом районе, как она всегда и боялась.

Благоразумно молчу. Думаю, ему мои поздравления вообще неинтересны. Неожиданно по телу пробегает холод, а с языка само по себе срывается:

– Роуд. На него могли подумать. Он смог выбраться?

Баргозо останавливается, чему-то улыбается и, видимо, приняв какое-то решение, вновь садится в кресло.

– Я уж подумал, ты захочешь на него все свалить, – хмыкнул бандит. – Мол, убежал подельник с пластинкой, а тебе ни слова не сказал. Все с ним в порядке. Я лично договаривался о поезде для него, поэтому на рассвете он уехал на пароходе. На поезде его уже ждали: даже без пластины слишком велик куш. Человек залетный, чужой. Передо мной бы извинились, конечно, – Томас огорченно вздохнул. – Жив он, все с ним хорошо. И совсем наоборот с теми, кто ждал его у поезда.

– Выходит, даже без этой пластинки меня будут искать. – Настроение портилось с каждой минутой.

– Догадливый. Об ограблении уже знают писаки, завтра одна половина города будет осуждать, а вторая завидовать краже целой кучи золота. Надо бы тебя куда-нибудь спрятать.

– Так, может, в Академию? – покосился я на пластинку, как кот на сметану. – Составить правдоподобную легенду… Туда то уж точно не доберутся.

– Тогда Роуда будут искать еще и за нее. – Баргозо придвинулся поближе и с интересом ждал решения. – И его обязательно найдут, наши или тамошние.

– Ладно, не судьба так не судьба. – Хорошо хоть все произошло быстро, я не успел привыкнуть к ней, не успел представить себя учеником, в общем, не завяз в мечтаниях. Так расставание вышло бы куда более тяжелым, но оно все равно было бы. Пусть даже я больше никогда не увижу Роуда, предавать я его не собираюсь. Подвинул пластину еще ближе к собеседнику. – Дарю.

– Даже так?

– Даже так. Не принесла она мне удачи, не принесут и деньги с нее. – Вот от денег было отказываться очень тяжело, но пришлось. Все вышло на поверхность, скрыть подобные суммы будет невозможно. Ради меня Томас не пойдет на риск тайной выплаты доли за спиной у гильдии. – Надеюсь, вы широко осветите тот факт, что у бедного сироты больше нечего взять?

– Понадобится неделя, чтобы все уладить. – Баргозо был доволен. Непонятно – самой добычей или мною лично. Второй вариант возникает из того соображения, что я, в общем-то, полностью в его власти. Захотел бы отнять – я бы и пикнуть не успел.