– Мама, я приехала! – закричала, вбегая в комнату, светловолосая девочка лет семи.

При виде меня она замолчала, окинула оценивающим взглядом с головы до ног и спросила:

– А вы кто?

– Моя дочь Вика, – представила ее, поспешив вмешаться, Тека, обнимая малышку за плечи. – А наш гость Ален знакомый тети Каси. Между прочим, для начала ты должна была с ним поздороваться.

– Здравствуйте!

– Здравствуй, Вика.

Девочка внимательно смотрела на меня, а я – на нее, обнаружив, что это она играла с мальчиком на первых кадрах с флэшки мертвеца.

Затем поднялся с дивана и пожал маленькую ладошку Вики.

– Очень приятно. А я видел запись, как ты играла в парке с неким не слишком воспитанным мальчиком.

– Вот как? – удивилась Тека, и в глазах ее промелькнула тревога.

– Вот как? – скопировала родительницу малышка.

– Обезьянка… – Тека улыбнулась, но в голосе слышалось напряжение. – И где же вы могли видеть запись с моей дочкой?

Я, сто раз прокляв себя за болтливый язык, пустился в путаный рассказ о своем знакомом, который подарил мне случайно найденную флэшку, а на ней был один-единственный файл с видеозаписью – дети играют в парке.

– Кася действительно снимала Вику в парке с соседским мальчиком и потом сбросила ее на флэшку, – задумчиво проговорила Тека. – А я-то не знала, куда она делась…

Поспешив закрыть тему отвлекающими цветистыми фразами о превратностях судьбы и тесном мире, я церемонно поклонился хозяйке и улыбнулся девочке:

– Пока!

– До встречи, – значительно проговорила Вика.

Уже спускаясь по лестнице, я столкнулся с невысоким, но чрезвычайно крепким парнем, которого во времена love-story с Касей мы с Заки звали не иначе как Шкаф. Тот, пыхтя, волок наверх старинный столик с гнутыми ножками, который едва не уронил, увидев меня.

– Ого! – проговорил он, останавливаясь и утирая пот со лба. – Ну и встреча! Что ты здесь делаешь?

– Приходил выразить соболезнование сестре Каси. Почему же ты, гад, не сказал мне, что случилось?

Шкаф виновато пожал плечами.

– Хотел, но не смог. Знаешь, прошло уже порядочно времени, и вдруг я снова встретил старого друга… Ну и подумал: к чему ворошить прошлое…

Я кивнул.

– Может, ты и прав. А это что за бандура?

Лицо его в одно мгновенье сделалось несчастным.

– Столик для карточных гаданий, восемнадцатый век. Тека купила его на каком-то гребаном аукционе и попросила туда заехать и взять, когда будем возвращаться с Викой из секции. Ты ведь видел Вику? Она занимается в конной секции.

Глядя на Шкафа, можно было подумать, что Вика его дочь – парня просто раздувало от гордости.

– Вот я и заехал. Думал, там маленький легкий столик, а приобретение оказалось просто монстром! Натуральный дуб, малахитовая инкрустация…

Я успокаивающе похлопал приятеля по плечу. Мы пообещали друг другу еще как-нибудь встретиться, тряхнуть прошлым… Ну, и так далее.

У подъезда рядом с моим «Пежо», который я дружески называю «пижоном», стоял разбитый шкафовский «москвичонок». Милый, старый Шкаф… Я поднял голову и посмотрел на Касино окно под крышей – сейчас оно было открыто, и маленькая Вика что есть сил махала мне сверху рукой. Чем-то она походила на свою тетю…

Я помахал ей в ответ и сел в машину.

Не зря говорят, что преступников всегда тянет вернуться на место преступления. Я хоть и не убивал беднягу Лиманского, а испытывал жгучее желание при свете дня увидеть те двор и подъезд, где мы стали свидетелями легкости перехода человека разумного из стадии жизни в стадию смерти.

Припарковавшись у обочины подъездной дорожки в конце двора, я огляделся по сторонам. Днем здесь все виделось иначе – совершенно прозаическим, лишенным какого бы то ни было налета таинственности. А ведь тогда, ночью, двор показался мне черной бездной, наполненной призраками качелей и песочниц, мимо которых несся невесомый белый силуэт. На самом деле все очень обычно: просто песочницы, просто качели, человек просто бежал, а его просто убили. Куда проще.