– Понимаешь, с работой у меня все в порядке – ею меня обеспечивает папа, даже если я того не желаю. Дело тут в другом. Вот у тебя есть хобби?

Лунатик посмотрел на меня с презрением.

– Моя работа – это и мое хобби.

– Восхищаюсь тобой! А вот у меня помимо работы есть хобби – я изучаю случаи насильственной смерти. Так сказать, в метафизическом смысле – не провоцировала ли сама жертва свою смерть предшествовавшей жизнью, своим мировоззрением, образом мысли. Понимаешь?

Чудик остановился и выдернул свою руку из моих.

– Хочешь, чтобы я насплетничал тебе про нашего бывшего редактора?

Хм, быстро схватывает, собака… Я решил зайти с другой стороны.

– Кто занял место погибшего Лиманского?

Лунатик дерзко вздернул подбородок и ткнул пальцем в направлении кабинета с табличкой «Главный редактор».

– Вот сам иди и спроси.

Настала пора решительных действий. Убедившись, что коридор девственно чист и ничьи любопытные ушки из-за дверей не торчат, я схватил Лунатика за грудки, встряхнул и прижал спиной к стенке (вы наверняка неоднократно видели подобное в кино).

– Послушай ты, очкарик недоношенный! Если ты немедленно не расскажешь мне все о Лиманском, я тебе нос расквашу. Не сейчас, так вечером подкараулю в темном переулке, ты меня знаешь.

Он меня знал. Поэтому сердито отряхнулся и направился в конец коридора, к двери с табличкой «Литературный отдел», а я поспешил за ним.

Его кабинет был тесным и неуютным – окна с пыльными жалюзи, металлические стулья, заваленный «шедеврами» письменный стол. Ни цветочка, ни милой безделушки, одни кипы исписанной бумаги. Ох уж мне эти гении…

Лунатик молча устроился за столом, сдвинул бумаги в сторону и мрачно уставился на меня, усевшегося напротив него на таком же безобразном модерновом стуле.

– Ну, что конкретно тебя интересует?

– Все. Каким человеком Лиманский был, сколько имел любовниц, ругался ли с женой, у кого торчал полночи перед убийством, о чем спрашивали сотрудников следователи и кто что отвечал. Ну, ты понимаешь.

Лунатик поморщился.

– Ничего про жену и любовниц не знаю. Мы с шефом редко общались – я просто отдавал ответственному секретарю свои статьи, а потом, бывало, редактор вызывал меня, чтобы сделать замечания или что-то спросить.

– А вопросы следствия?

– Дак так, ничего особенного. «Где вы были в ночь на…», «Не угрожал ли кто…», «Не выглядел ли…» и все в таком роде.

Этот тип начинал меня раздражать.

– Ты что, действительно никого и ничего вокруг себя не видишь и не слышишь? Ведь всегда ходят разные слухи, домыслы, сплетни, люди судачат в курилке…

– Я не курю.

Еле сдерживаясь, чтобы не придушить засранца на месте, я перевел дух.

– Ну а своя версия убийства у тебя есть?

Лунатик неожиданно кивнул и посмотрел на меня строго и внушительно – так начальник смотрит на подчиненного.

– Есть. Это кара божья.

Я чуть язык не проглотил.

– Кара?

– Да, кара. Каждый должен отвечать за свои поступки. Око за око, зуб за зуб. Смерть за смерть. Именно так.

Это уже было интереснее. Лунатик встал и нервно прошелся по комнате, остановившись у пыльного окна.

– В редакции работала девушка, с которой Лиманский поступил крайне непорядочно. Она покончила с собой. Я думаю, ночное убийство – кара за смерть той девушки.

Ого! Оказывается, Лунатик не так уж отрешен от всего земного. Но больше меня потрясло другое – предположение, которое логически следовало после его пылкой тирады в духе эпохи Возрождения.

– Слушай, – проговорил я, ощущая, как сильно бьется мое сердце, – а ту самую девушку звали не Касей?

Лунатик вытаращил на меня глаза.