До Сент-Клера было три дня пути. Ночевали под открытым небом, съехав подальше от дороги. Благо, август выдался теплым и не дождливым. Якоб чурался постоялых дворов. На то было две причины — ему не хотелось расставаться с деньгами, и он не доверял хозяевам, полагая, что они, что-нибудь утянут из его товаров, пока он будет отдыхать в комнатах.

Когда наконец вдали показались разноцветные палатки торговцев, разбросанные словно горошины вдоль крепостной стены башни Сент-Клер, Эниана не смогла сдержать восторженного вздоха. Столько людей, кажущихся с высоты холма муравьями, она не видела на площади Ольстена даже в большие праздники. Она вытягивала шею, стараясь оценить масштабы мероприятия. По дороге им попадались такие же ремесленники, спешащие занять более выгодное место. Эниана махала им рукой и улыбалась, ощущая с ними единство.

Когда повозка выехала на площадь, Эниана зажмурилась. Ей показалось, что лошади резво вклинившись в толпу, непременно кого-то задавят. Ее оглушил разноголосый шум, а от буйства красок зарябило в глазах. С крепостной стены, с деревьевсвешивались разноцветные длинные флаги, которые радостно трепал теплый ветер. В узких проходах между торговыми рядами толпились нарядно одетые люди. И Эниана подумала, как хорошо, что она в телеге, иначе ее бы здесь просто затоптали.

Жан и Франц бывали здесь каждый год, поэтому на их лицах не было ни следа восторженности.

Якоб был недоволен. Обычно он приезжал за несколько дней до открытия ярмарки, занимал лучшее место и никуда не торопясь обустраивал его. Эта ярмарка длилась уже вторую неделю, и теперь мало того, что ему придется ставить палатку на отшибе, да еще не было уверенности, что горожане не успели скупить нужное у конкурентов.

В этот раз ему пришлось выгрызать место чуть ли не с боем. Выбор стоял между плохим и самым худшим, в низине, куда, если б начался дождь, стекала бы вся вода. Гончару, заприметившему то же место, что и Якоб пришлось умерить свой пыл. Гончар был с женой, а за спиной Якоба стояли весьма крепкие Франц, Жан и Тит. Поэтому все закончилось словесной перепалкой и безоговорочной победой Якоба.

Однако, то, что Якоб занял место в конце ряда, давало и некоторые преимущества. Можно было оставить телеги неподалеку и не переживать, что кто-нибудь стащит добро или сведет коней. Этим себя Якоб и успокаивал.

Кроме того, свободное пространство позволяло разместить походную кузницу и подзаработать не только на продаже готовых изделий, но и на мелком ремонте.

Эниана стояла в стороне, пока Якоб, Франц и Жан сгружали на землю материалы для устройства палатки. На нее не обращали никакого внимания и тогда, когда стали вбивать в землю колья, натягивать на них ткань и закреплять ее бечевкой. На этом этапе к ним присоединился Тит.

— Может, где-то что-то подвязать? Может, поддержать? — то и дело спрашивала Эниана.

Якоба ее реплики выводили из себя.

— Пойди прогуляйся лучше, — но увидев, с какой радостью она рванула в гущу толпы, поспешно крикнул: — С Жаном иди!

Жана возможность слинять только обрадовала. Уж если Якоб припашет, то припашет, а заплатит гроши. Ведь Жан помогает по дружбе. А Эниана расстроилась. Ей бы хотелось, чтоб рядом с ней был Франц. Тогда можно было бы представлять, что у них свидание. Детская влюбленность никуда не делась. Ей нравилось в нем все — и темные курчавые волосы, и пронзительно синие, как ясное зимнее небо глаза, и его бесшабашность, и даже едкие замечания в ее адрес, на которые она всегда отвечала не менее язвительно.