Вскоре послышались гулкие шаги, явно шло несколько человек. Я взял винтовку и обнаружил, что она заряжена, на полке почти не просыпан заряд. На один выстрел хватит. И когда Агопеев успел зарядить винтовку? Я приготовился к тому, что возможно придётся погибнуть, но бегать мне совсем не хотелось. Может потому, что я не успел привыкнуть к жизни, после первой смерти? Вполне может быть… Вскоре в комнату, а точнее в большой зал вошли шестнадцать человек. Это были нижние чины Семёновского полка и Преображенского полка. Подойдя ближе и наконец разглядев, кто перед ними, солдаты построились в нестройную шеренгу. Один отделился от них, и это был Агопеев, страх и напряжение сразу отпустили меня.

– Ваше Императорское Величество, ваше приказание выполнено, – бодро отчеканил Агопеев.

Я прошёлся вдоль шеренги гвардейцев, всматриваясь в лица. Что-то мне подсказывало, что среди них нет заговорщиков. Солдат использовали втёмную. Вот среди этих унтер-офицеров я и выбрал троих, на свою удачу, тех, кто отвезёт письма казакам. Между мной и гвардейцами состоялся разговор, короткий и в тоже время ёмкий. А вслед за разговором я отдал приказ взять под стражу всех офицеров батальонов. Привести их сюда, в смысле арестованных, а далее получить от меня распоряжения. Нижние чины гвардейцев не подвели меня, через сорок минут привели всех офицеров, начиная с командира взвода. Особенно мне понравился один старший унтер-офицер, Матвей Болотный, в уме я поставил для себя «галочку», что обязательно произведу его в офицеры. Кроме Болотного имелся ещё один унтер из Семёновского полка, Егор Лыков. Я приказал организовать оборону царственной особы. Кроме всего прочего выставил караулы к комнатам сыновей и императрицы. Сам проводить расследование не торопился. Всех арестованных заперли в одной из кладовых замка. На месте преступления велел навести порядок, слуги очухались и сейчас суетились, наводя порядок. Отправил посыльного за комендантом Петропавловской крепости князем Долгоруким.

К семи утра прибыл лейб-гвардии Казачий полк, во главе с генерал-майором Орловым. Я отдал приказ взять под охрану Михайловский замок, а караул, состоящий из гвардейцев 3-го батальона Семёновского полка взять под стражу, пока всех без исключения. Ведь именно они пропустили заговорщиков на территорию замка. Кто прав, а кто виноват будем разбираться позже. Вместе с казаками прибыл и комендант крепости князь Долгорукий. Он тоже получил приказ обеспечить перевозку арестованных в крепость. Я же решил посетить цесаревича, чтобы, так сказать, посмотреть ему в глаза. Генерал Орлов выделил мне охрану из двух десятков казаков, которые теперь повсюду следовали за мной. Как мне подсказала память Павла, у императора личного конвоя не было, но имелись казаки, которые в этот день отдыхали, он же сам их отправил в увольнение. Так сказать, предоставил возможность попить водки в кабаках. Сначала я сам не хотел вести допрос заговорщиков, но по прибытию казаков мне пришла хорошая идея, что «колоть» виновников надо по живому, не откладывая в долгий ящик. С этой просьбой обратился к Орлову.

– Алексей Петрович, есть у тебя среди казачков такие, кто умеет развязывать языки?

– Так точно, Ваше Императорское Величество, найдём, – отчеканил казачий генерал и я поморщился.

– Алексей Петрович, не надо так кричать. Разрешаю обращение «государь» или «батюшка государь», – решил я упростить отношения.

Вскоре пришли казаки, вызванные Орловым. О, удача! Этими казаками были родовые пластуны. Такие казачки, как правило элита казачьего воинства, а в том числе и разведка. Определив помещение в замке для допросов, я дал добро казачкам начинать беседы с заговорщиками, за исключением Волконского и Беннигсена, генерал плохо понимал русский язык, а если быть точным почти не разговаривал на языке русских варваров. Сам же отправился к старшему сыну своего нового тела, в которое попал. По пути рассуждал о подлости семейки Романовых. Попробовал вспомнить, кто же из Романовых нормально правил в последующие годы. Из своей памяти, Павла Обухова, мне на ум приходил, только Николай Первый. Сейчас он младший сын Павла и ему пока нет даже пяти лет. А что, самый возраст, чтобы правильно воспитать. Пока размышлял добрался до комнаты цесаревича, у дверей стояли два гвардейца Преображенского полка, из нижних чинов. В комнату сына императора я вошёл один.