Он провел рукой вверх и вниз по шее Эша.

– Вчера ты был великолепен. Прилетел именно туда, куда было нужно.

– Со спуском трудно ошибиться. Меня больше радует, что по пути я сжег много насекомых.

– В будущем придется сжечь еще больше.

– Они пожалеют, что встретились с нами на поле боя.

– Пока наша связь не ослабеет или твое ядро не иссякнет.

Холт проверил состояние ядра белого дракона. Теперь их связь была сильнее и надежнее, а окно в душу Эша стало шире. Лунные пылинки более отчетливо выделялись из вихря других типов магии. Само ядро приобрело более определенный рельеф. Холту показалось, что в его центре он увидел нечто белое, плотное и вращающееся.

Броуд рассказывал, что ядро, созревая и набирая силу, будет и внешне меняться тоже. Интенсивность связи от этого не зависела, но лучше понимать, что происходит с душой его дракона, Холт был обязан. Тем более, что это принесет пользу в будущем. Учитывая магический тип, к которому принадлежал Эш, подросток уже догадывался, во что превратится этот белый шар, формирующийся в самой сердцевине его души.

И когда Холт сосредоточился исключительно на этом шаре, он снова услышал, как зазвучала музыка. Жесткие ноты смягчились, ритм стал спокойнее, сильнее, но в мелодии все еще звучала печаль, подобно одинокому голосу, плывущему в бесконечной ночи. Эш был единственным в своем роде, к тому же слепым. И эти эмоции окрашивали его песню. Но в ней не было жалости к самому себе. Стойкость. Решительность. Печаль, но не жалость.

Холт снова провел рукой по шее дракона.

– Мы будем сражаться до конца.

Пока Озрик разговаривал с охраной и со своей племянницей, Холт решил осмотреться. Остров, на который они приземлились, был достаточно велик, чтобы разместить два укрепленных сторожевых поста, охранявших мосты и небольшой участок суши в придачу. Узкая полоска заросшей травой земли, изгибаясь к югу, вдавалась в озеро. Подросток решил, что они приземлились именно в том месте, так как к востоку от них находился более крупный остров. Его границы защищал высокий вал, за которым виднелись стены и крыши города.

Плотные облака не позволяли определить время суток, но это точно был день – ни одна лунная пылинка не проникала в орбиту ядра Эша. И все же серый свет, пробивавшийся сквозь низкую густую пелену, был таким тусклым, что вдоль стен многих островов Сидастры уже зажигались факелы. Огни вспыхнули и на мостах, и на осадных платформах. Отсюда, с земли, Холт не мог оценить масштаб этого места, но один остров и здание в его центре выделялись среди остальных.

И от их вида подросток восхищенно замер.

Это сооружение можно было бы принять за гору с ровными белыми стенами и красными вершинами. Даже на таком расстоянии размеры строения поражали воображение. На его возвышениях и вокруг этой горы были установлены многочисленные башни с баллистами и платформами для катапульт. Это место, без сомнений, было неприступно для атаки с воздуха.

Сколько же людей жило и трудилось в этом дворце? Холт тихо присвистнул при мысли о размерах кухни. Он представил себе бесконечное скопление дымящихся кастрюль, горящих очагов и рабочих столов. Топот сотен слуг в таком похожем на пещеру пространстве наверняка сопровождался оглушительным эхом.

Талия окликнула Холта, и вместе с королевской гвардией они направились через северные ворота к мосту. Эш остался на земле, но Пира поднялась в небо, низко кружа над их головами. Перед ними открылся еще один населенный остров. До дворца оставалось еще четыре моста.

Холт держался позади Талии, избегая подходить слишком близко к королю.