Читер дернулся в приступе паники. Кажется или нет, сказать нельзя, но сложилось впечатление, будто тварь уставилась точно в глаза.

В следующий миг зараженный сорвался с места и уверенной быстрой поступью направился по прямой к деревне.

Читер осторожно, бочком, приблизился к оконному проему, искоса уставился в сторону наблюдательного пункта. Ничего не увидел, но по шуму можно было понять, что монстр продолжает разрушительную деятельность, носясь там по дому и все круша. Он это, наверное, не со зла устроил, просто слишком здоровенный, габариты мешают передвигаться по помещениям без разрушений.

Там, внутри, все пропитано свежим человеческим запахом. Тварь его прекрасно чует, вот и бесится, пытаясь отыскать источник. Очень скоро поймет, что в доме ловить нечего, добыча куда-то перебралась. И займется поисками по расширяющемуся радиусу.

Может, Читер крупно сглупил, решив остаться? Может, и так. Но здесь, в деревне, он кое-что на такой случай заготовить успел, да и местность благоприятствует человеку, решившему сразиться с чудовищем. А в округе на открытом пространстве рискует попасться на глаза другим зараженным или дождаться, когда по свежему следу примчится этот.

А этого корявым копьем упокоить не получится. Он это копье пережует, как зубочистку, а затем так же некрасиво поступит с Читером.

Страшновато, конечно, принимать настолько смелые решения, но решено – надо оставаться тут. По возможности прятаться, а если станет очевидным, что тварь не успокоится, пока все не обыщет, давать ей бой на самых выгодных для себя условиях.

Мертвяк наконец перестал разносить дом и выскочил из окна, вынеся стекла вместе с пластиковой рамой. Далее припал к земле всеми четырьмя конечностями, на миг скрывшись от наблюдения за забором, затем вскочил и ворвался в сарай, чем Читера слегка обнадежил.

В сарае хранилось окровавленное тряпье, видимо, монстр его почуял, вон как резко рванул. Да только невдомек ему, что пахучие вещи бросили не просто так. Сразу за входом натянут трос, запнувшись об него, можно рухнуть на пол, утыканный двухсотмиллиметровыми гвоздями. Одна маленькая ранка от них – и хана, потому что острия смазаны хлопьями, остающимися после растворения споранов. Яд для человека смертельный, мелких тварей тоже валит наглухо, а крупных парализует или сильно замедляет, вводя в сонное или полусонное состояние. В нем они уже не настолько опасны, можно попытаться испытать удачу на щедрость, устроив рукопашную с заторможенным противником.

Дощатая стена сарая разлетелась, будто из бумаги сделанная, – зараженный не стал выбираться через дверь, прорвался напрямую. И по нему не скажешь, что заторможенный, бойкий, зараза, как никогда.

В течение еще пятнадцати минут Читер наблюдал за мертвяком все с той же позиции. Тварь и правда последовательно увеличивала радиус поиска, описывая круги вокруг наблюдательного пункта. Одно за другим срабатывали сигнальные устройства, звеня железом, тарахтя связками консервных банок и звеня стеклом бутылок, монстр наматывал на себя проволоку и леску, проваливался по пояс в замаскированные ямы с утыканными заточенными электродами днищами, попадался в петли из троса, от которых легко избавлялся, ломал заборы и сараи, не пропуская ни одного уголка.

Увы, но энтузиазм у твари очень нездоровый. Нет сомнений, что настроена она серьезно и не успокоится, пока не отыщет того, кто так сильно наследил здесь вкусными запахами.

И еще в ходе наблюдения Читер осознал, насколько это опасный противник. Даже кирпичную стену сносит запросто. Да, она тонкая, но все же, черт побери, это не картон, это кирпичи и цемент. Что такая образина сделает с почти безоружным человеком?