Надежда, конечно, понимала, что все это – удачно сыгранный спектакль, беда в том, что Сан Саныч, неглупый и наблюдательный человек, в отношении кота становился доверчивым и наивным. И раскрывать ему глаза на проделки кота Надежда и не пыталась, давно сообразив, что дело это бесполезное.

Итак, чтобы восстановить мир в доме, ей нужно было срочно прикупить несколько пакетиков корма.

Надежда свернула к магазину с красноречивым названием «Кот в сапогах», и тут на нее налетела какая-то девица в розовом спортивном костюме и дутой курточке нараспашку.

– Девушка, смотреть надо, куда идете! – недовольно проворчала Надежда.

– Надя, это ты, что ли? – проговорила незнакомка.

– Что значит – ты? – Надежда подняла на нее глаза… и в первый момент не поверила им: перед ней стояла старая знакомая, бывшая сослуживица Элка Тихоструева.

Когда-то давно Элка работала в том же оборонном НИИ, что и Надежда, и они были примерно одного возраста. Честно говоря, Элка казалась даже несколько старше, она была чуть полноватой и вялой. Теперь же… как случилось, что Надежда приняла Элку за молодую девушку?

Приглядевшись к ней, Надежда поняла, что никакого чуда не случилось, лицо Тихоструевой вполне соответствовало ее настоящему возрасту, мягко говоря, «за тридцать», но фигура у нее была как у двадцатилетней, а самое главное – блеск в глазах и легкие, словно танцующие движения. Элка стала даже выше ростом… ах да, это же каблуки, и спина прямая…

– Элка, ты ли это? – воскликнула Надежда в изумлении.

– А что? – Тихоструева удовлетворенно улыбнулась и подбоченилась. – Хорошо выгляжу?

– Не то слово!

Надежда Николаевна была женщина невредная, и ей ничего не стоило то, что для некоторых других женщин нож острый: сказать старой знакомой заслуженный комплимент.

– Как тебе это удается? – спросила она с искренней завистью. – Мы ведь с тобой примерно одного года?

– Все очень просто! – Глаза Элки сияли от удовольствия. – Несколько лет назад я начала ходить на милонгу…

– Куда? – удивленно переспросила Надежда.

Она представила себе что-то вроде экзотического восточного единоборства или тяжелого рабского труда на плантации сахарного тростника.

– Милонга – это школа танго! – пояснила Тихоструева и встала в танцевальную позицию.

Какой-то парень едва не налетел на нее, но вовремя отскочил, а Элка, не обратив на него внимания, тут же поменяла позу.

– Ах, танго! – Надежда снова окинула взглядом фигуру бывшей сослуживицы. Вот откуда эта грация!

– Да, и я так втянулась, что теперь веду свой кружок. Приходи ко мне заниматься, тебе понравится! Кстати, это ведь совсем рядом, пойдем, я тебе покажу!

Надежда хотела сказать, что ей некогда, что ей не до танцев, что ее ждет дома голодный кот, а скоро и муж вернется с работы, но Тихоструева уже подхватила ее, как ветер подхватывает осенний листок, и вела к какому-то подъезду.

– А как вообще ты оказалась в нашем районе? – спросила по пути Надежда. – Раньше ведь ты жила не здесь… кажется, в Купчине?

– Ну да, в Купчине, а потом мы разменяли квартиру, дочка переехала на Гражданку, а я – сюда… вот мы и пришли!

– Элла, но я не могу, мне нужно идти… – вяло сопротивлялась Надежда, но от Элки исходила такая мощная энергетика, что ей было невозможно сопротивляться.

Тем более что в глубине души Надежде и самой было любопытно, какая волшебная сила могла так удивительно преобразить ее былую сослуживицу.

Они вошли в обычный подъезд жилого девятиэтажного дома, поднялись на несколько ступенек, вошли в коридор, из которого попали в довольно большую комнату.