Алена вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Убедившись, что Матрена выпила достаточно, она отошла в сторону, уступив место Найдене.

Сказать или не сказать, мучилась девушка? Что, если ей только показалось? Что она могла знать о болезнях и тем более о диагностике и лечении? Ее умений едва хватило на то, чтобы вынуть наконечник стрелы, перевязать рану и не упасть в обморок. Впрочем, это была не только ее заслуга. Если бы Ветер не поверил ей, она сама вряд ли решилась на такой подвиг.

Ветер… Нет такого имени, и человека нет, и думать о нем не стоит.

– Говори, – дернула ее за рукав Найдена. – Что видела? Не бойся, ругать не стану.

– У нее больное сердце. Отсюда кашель и боли в груди. Это не простуда, – решилась девушка и почувствовала, будто камень с души свалился. – Мать-и-мачехой здесь не обойтись.

Травница посмотрела на нее, будто видела впервые. Уголки губ чуть приподнялись, едва обозначив улыбку.

– Добро, – ответила она. – Будь по-твоему. Лечить будем вместе.

***

Обратно возвращались затемно. Егор по-прежнему был немногословен, но смотрел совсем иначе. Во взгляде уже не читалась та обреченность, которая отличает людей, потерявших надежду. Парень расправил плечи, насвистывал какой-то незамысловатый мотив, то и дело оборачивался назад.

Алена едва ли замечала его внимание. Все ее мысли были о том, как помочь Матрене. Не ошиблась ли она, когда предположила, что у той проблемы с сердцем, не сделает ли хуже? Даже врачи ошибаются, а она самоучка, деревенская знахарка без году неделю. И все же она "слышала" не ушами, а каким-то внутренним чутьем, как тогда, в лесу, когда предрекла Ветру быструю смерть.

Опять! Сколько можно вспоминать? Не было его, а если и был, то теперь нет.

Алена с силой ущипнула себя, чтобы отвлечься от непрошенных мыслей. Лучше бы подумала об отце, бабушке и Маше, об Артеме, в конце концов. Как она была счастлива, когда он, первый красавчик и спортсмен, обратил на нее внимание, как радовалась каждому мгновению, проведенному с ним, каждой улыбке, первому поцелую. А теперь едва ли пару раз в день вспоминала его. Другой образ, который она всячески гнала от себя, вытеснил его, и с этим нужно было что-то делать.

– Тпру! – скомандовал Егор, останавливая лошадь. – Приехали.

Первым спрыгнул с телеги, помог спуститься Найдене и ее помощнице. Снял большую корзину, на которую девушка даже не обратила внимания, занес в сени.

– Обожди немного, – попросила его травница, – кое-что еще передашь матери, чтобы быстрее поправилась.

Старуха скрылась доме, оставив парня и девушку наедине.

– Хорошо тут у вас, тихо, – начал он.

– Да, – отозвалась Алена.

– Никто не обижает?

– Нет.

Егор задал еще несколько вопросов, но получил лишь вежливые односложные ответы. Отошел к лошади. Та потянулась к нему за лакомством, но парень развел руками и виновато улыбнулся.

– Эх, ты! Ничего не припас вкусненького? – шутя, упрекнула его Алена. – Нечем побаловать?

Сорвала с грядки морковь, отряхнула от земли и протянула кобыле. Последняя принюхалась, не доверяя чужому человеку, посмотрела на хозяина и только получив разрешение, взяла протянутое угощение. Бархатные губы коснулись протянутой руки, заставив Алену улыбнуться от умиления. Было щекотно и приятно. Осмелев, девушка гладила морду животного, расхваливала красоту и выносливость низкорослой лошадки. Пусть та не имела длинной родословной, не отличалась грацией арабских скакунов, но без таких простых тружениц в свое время не обходилась ни одна крестьянская семья.

– Егор, – позвала Найдена. Парень резко обернулся и едва заметно смутился, будто его застали за чем-то неприличным. – Поди ко мне.