– Извините, я случайно, – буркнула я и, пока Лукас не успел прийти в себя, подняла с пола свой котелок, схватила со стола деньги и быстрыми шагами направилась к выходу.

Из толпы ко мне потянулись чьи-то руки, и я выставила перед собой до блеска отполированное и только что использованное в бою оружие. Оно звякнуло перед носом жилистого мужичка, и тот испуганно отпрянул.

– То-то же!

Когда за мной закрылась трактирная дверь, я облегчённо выдохнула и засеменила в сторону дома. Поесть я, конечно, не поела, что само по себе печально, но зато попила и денег заработала. И вместе с ними, возможно, ещё одного врага. Благо рыжеволосая Игната, в образе которой я сегодня предстала в трактире, совсем не похожа на брюнетку Эллу Гор.

Я подошла к покосившейся избушке зельеварки, потянула за ручку двери, и она со скрипом распахнулась. Без предварительного объявления войны из дома мне на встречу вылетела огромная летучая мышь. Приветственно пискнув, она сделала круг у меня над головой и по-хозяйски приземлилась на плечо. Пронзительно, абсолютно по-девичьи визжа, я с десятой попытки сумела стряхнуть её со своего плеча и забежала в дом. Прислонившись к запертой на щеколду двери спиной, я попыталась перевести дух. Всё перепончатокрылое, равно как и волосато-длинноногое, всегда вызывало у меня панический страх. И пусть любители этой диковинной живности сколько угодно рассказывают о том, какими милыми и абсолютно безвредными бывают летучие мыши и паукообразные, в моих глазах они всегда будут выглядеть по меньшей мере омерзительно.

Когда сердце перестало отбивать в груди чечётку, я на подгибающихся ногах дошла до камина и, вернув котелку прежний размер и вес, водрузила его назад на чугунную перекладину. Ласково погладив лоснящийся бок моего верного оружия, я отправилась к себе в комнату, собираясь как следует выспаться.

И сон мой был сладок, хотя, увы, недолог. Мне снились заливные луга Гимагонии, и их изумрудные травы под ветром клонились к земле волнами, поднимались и снова ныряли вниз. Пение полевых птиц и стрекотание кузнечиков успокаивали и заставляли вспоминать детство.

Вот я убегаю от ребятишек и прячусь в высоких луговых цветах. Падая на землю, чуть не задеваю свитое меж стеблей гнездо, и из него выпархивает испуганная птица. Сбоку от меня раздаётся громкий крик петуха. Я вздрагиваю и оглядываюсь, но его нигде не видно. Он снова надрывно кричит прямо у меня над ухом, и я лезу дальше в заросли, чтобы остановить его раздражающий крик. Но он продолжает горланить, как оголтелый. Глаза режет от солнечного света, несколько раз моргаю и упираюсь взглядом в деревянный потолок.

– Какой странный сон, – прошептала я недовольно и снова прикрыла глаза, собираясь понежится в кровати ещё хотя бы часок.

– Ку-к-ка-р-р-ре-ку-у-у, – из окна донёсся уже знакомый голос петуха.

Я накрыла ухо подушкой, но ушные перепонки всё равно болезненно вибрировали, а вместе с ними начинали дёргаться и оба моих глаза. Ещё несколько минут пытки, и остатки сна окончательно улетучились, заставляя меня усомниться в том, что день этот будет добрым.

Со словами «Может, отварить курятину на ужин?» я вылезла из кровати и, накинув плащ поверх ночной сорочки, пошлёпала вниз.

Гункан, тихонько покряхтывая, уже разжигал огонь в камине.

– Где Рамир? – Отсутствие второго слуги начинало меня беспокоить.

– Дык спит.

Ночью гуляет, днём спит – как есть вампир.

– Ку-к-ка-р-р-ре-ку-у-у.

– Мерлинова борода! Его даже здесь слышно. Где он сидит?

– У соседей наших. В курятнике.

– И ведь не устаёт… Орёт, как в последний раз.