И чем больше было агентов, тем выше шанс раскрыть уголовное преступление в кратчайшие сроки. Со многими агентами у него установились дружеские отношения. Хабаков не считал зазорным поздравить некоторых из них с днем рождения, посидеть с ними после рабочего дня за бутылкой вина, а то и просто съездить по-приятельски куда-нибудь на шашлыки. Агент должен чувствовать, что в нем нуждаются, что он ценен. Среди информаторов были и профессиональные налетчики, интересующиеся живописью, для которых коллекционирование картин являлось чем-то вроде отдушины, и скупщики краденого – весьма недоверчивые и подозрительные личности, опасающиеся потерять серьезную клиентуру. Тут важно найти для каждого индивидуальный ключик: к одному проявить участие, другого откровенно напугать, третьего погладить по голове. А уж если кто-то начинает говорить, так его лучше не останавливать – пусть себе исповедуется! Так что должность духовника он тоже брал на себя.

Среди серьезных коллекционеров у Арсения Хабакова также были свои источники. И первым номером среди них считался Виктор Афанасьевич Полуян – коллекционер с двадцатилетним стажем. Его собрание началось с иконы «Богоматерь Одигитрия», которую ему подарила прабабка. Когда он показал икону экспертам, то выяснилась ошеломляющая правда: она принадлежала Псковской иконописной школе и числилась в списках.

С той поры Полуян всерьез подсел на древнерусское искусство и большую часть времени проводил в разъездах, выискивая нечто стоящее. Впоследствии ему не однажды улыбалась удача, он отыскивал то, что могло стать украшением любой коллекции, но ни одна из его находок даже близко не могла по значимости сравниться с иконой «Богоматерь Одигитрия».

Виктор Полуян был одержим, впрочем, как и всякий коллекционер, и за возможность заполучить нечто стоящее готов был отправиться на другой конец страны. При общении с ним все разговоры непременно сводились к коллекции: как заполучить в свое распоряжение интересную вещь, оказавшуюся на рынке, или обменять значимую икону на нечто более ценное.

Обычно они встречались где-нибудь в кафе, а то и в ресторане, что весьма походило на дружескую встречу старинных приятелей, где можно обсудить насущные вопросы и, ударившись в ностальгию, повспоминать эпизоды их десятилетнего сотрудничества. Виктор Полуян вообще был сентиментальным человеком, склонным к разного рода слюнтяйствам. После особенно дружеских посиделок он мог расчувствоваться и, в качестве особого расположения, пригласить к себе, чтобы похвастаться новым приобретением.

В этот раз за неимением времени майор Хабаков предложил встретиться недалеко от управления в небольшом парке, расположенном на самом краю главной дороги. Удивительно, но большую часть времени парк оставался совершенно безлюдным. Лишь по утрам он выглядел Меккой всех физкультурников, проживавших поблизости. Нацепив наушники, они легкой трусцой нарезали круги по асфальтированным дорожкам. В иное время по тропинкам парка прогуливались собачники, с умилением наблюдающие, как любимые питомцы обильно орошают причесанную зелень.

Оставив машину на обочине, Арсений направился к лавочке, на которой они зачастую проводили беседы. Ждать пришлось недолго. Минут через пять подошел Полуян. Аккуратно причесанный, с ухоженной русой бородкой и волооким взглядом, он походил на канонический образ.

Арсений крепко пожал протянутую ладонь и посмотрел прямо в его грустные глаза. Пусть знает, что за время их последней встречи отношения между ними не претерпели изменений.