Михей поднялся, сияя, как новенькая монетка. Он был шире чаровника в плечах раза в два: радостный взгляд невинных голубых глаз, рыжая, как огонь, шевелюра, россыпь веснушек на носу, оттопыренные уши. Сразу видно — будущий чаровник идет, лиходеи помрут от умиления. Или со смеху.

— Любой может стать магом? — шепотом спросила я у Риона.

— Нет, только обладающий магическим резервом, — так же тихо ответил парень.

— А Михей?

— Не знаю.

— Тварь называла его человеком, — я нахмурилась и добавила: — …вроде бы.

— Айка, ты только не вздумай… — Рион схватил меня за руку, останавливая порыв. — Хочет, пусть едет, лично мне не мешает.

— Мало твоему учителю одного горя, — пробормотала я, отворачиваясь от старательно хлопающих стрелка по спине мужиков. — Еще одно пожалует, постарше и подурнее.

— Какого горя? Айка! — укоризненно сказал парень, а начавшая злиться на невнимание черноволосая красавица села к нему на колени. Я поспешила отойти.

Мы покинули Хотьки на рассвете третьего дня и направились вниз по тракту. Предстоял последний день пути до столицы. Он прошел на удивление мирно и тихо. Если не считать стонов Риона, то и дело хватающегося за голову. Или мечтательного взгляда Михея, похоже, видящего не пыльный тракт под копытами старого мерина, а свои будущие магические подвиги.

Чем ближе к городу, тем оживленнее становился тракт. Чем больше людей, тем пристальнее и навязчивее взгляды. Я чувствовала их на лице, как прикосновения, липкие, неприятные, враждебные. Через полсотни вар мне пришлось накинуть плащ и поглубже надвинуть капюшон.

Вышград показался из-за поворота, когда солнце уже клонилось к горизонту, а Михей, видимо, утомленный мечтами, стал вздыхать и посматривать на меня со значением, похоже, снова надумал просить прощения. Даже Рион встрепенулся, хотя, может, этому поспособствовала фляга воды, опрокинутая на голову.

Городские стены, сложенные из отполированного темного камня, казались неимоверно высокими, выше всего, что мне приходилось видеть в жизни. Каменную кладку венчали острые металлические пики. На такие хорошо насаживать отрубленные головы. Одна, кстати, имелась и являлась, судя по вниманию людей, главным украшением.

У ворот собралась толпа: конные и пешие, крестьяне и ремесленники, груженые повозки и телеги — вход перекрыли полностью. Все торопился въехать в город до закрытия ворот и мешали друг другу.

Мы пристроились в хвосте процессии. Я никогда не видела столько людей сразу — все они двигались, размахивали руками, кричали, ругались, не слыша и не желая слушать друг друга.

Михей вертел головой и расспрашивал Риона буквально обо всем:

— Сколько доброго люда живет в столице?

— Не знаю точно…— начал отвечать Рион.

— Он знаком только с недобрым, — перебила я, и парень поморщился.

— Где королевский дворец? — не сдавался стрелок.

— Какая разница, тебя там все равно никто не ждет.

— Айка… — покачал головой маг и вдруг пристально посмотрел на меня. — Ты что, боишься?

— Нет.

— Боишься, оттого и грубишь.

— А где маги?

— Слушай, — не выдержала я. — Ты живешь в дне пути от города, неужели не мог раньше съездить?

— А ты в двух, — улыбнулся Рион. — И как тебе городские парки?

Я отвернулась, пряча лицо. Парень был прав, но признавать это не хотелось. Хотелось развернуть деревенскую клячу и поехать назад.

— Парки? А где… — снова стал спрашивать Михей, но в этот момент уродливый мерин стрелка всхрапнул и чуть не укусил стоящую впереди кобылу. Стрелок еле сдержал животину, которой больше подходил плуг, а не седло. Впрочем, моя кляча была не лучше.