Голубой свет сменился темно-красным, туман стал напоминать кровавую пену. Тварь снова подняла руку, закручивающаяся вокруг нее дымка начала собираться, втягиваясь в темный центр, как вода в водоворот. Фигура мага исчезла. Схлопнулась, как старая рама ткача, в один прекрасный день сложившаяся вместе с гобеленом и чуть не отбившая пальцы его жене. Визгу было… Обвинили, конечно, меня, как раз в этот момент стоявшую на противоположной стороне села.

Эол, какая только чушь не лезет в голову на пороге вечности!

Стены сруба загудели и угрожающе зашатались. Свет вспыхнул, как зарница, он приближался и обжигал веки. Я зажмурилась, и все исчезло. Точнее, все лишнее. Осталась только тишина.

С минуту я сидела неподвижно, ожидая то ли явления Эола и его сподвижников, то ли дасу с вилами. Не дождавшись ни того, ни другого, рискнула открыть глаза. Деревня все еще стояла, колодец тоже, да и трактир за спиной никуда не делся, одна стена уцелела, это уж точно.

— Айка, ты как? — прохрипел Рион и, покачиваясь, поднялся на ноги.

— Не знаю. А ты?

— Так же.

— Если кого-нибудь это волнует, — раздался тонкий голос, и мы повернулись, — мне хреново. — Михей сидел, прислонившись к ограде, и прижимал к груди правую руку. Рядом валялся разряженный арбалет. — Ну и развлечения у вас, господа чаровники!

Заскрипела, открываясь, дверь трактира.

[1] Ринир — золотая монета высшего достоинства. 1ринир = 10 серебряным динам, 1 дин = 100 медным череням.

[2] Общее название нежити или нечисти, способной притворятся человеком, то есть принимать человеческий облик, ходить на двух ногах, носить одежду, говорить, мыслить. Но только притворятся и при этом ни в коем случае не являться человеком по сути.

5. ГЛАВА 5. ВЫШГРАД

— За господина мага! — поднял очередную чарку Петриш.

Помня свой последний опыт в этом деле, я напиток едва пригубила. А вот «господин маг» не стеснялся, сразу ополовинил чарочку и стал зазывно улыбаться румяной девчонке, что разливала медовуху. Кажется, это была дочь старосты.

В Хотьках пришлось задержаться еще на день, так как народ желал чествовать своих героев. Я бы обошлась без лишнего внимания, но вот Рион очень хотел присутствовать на празднике в свою честь.

— За Михея! — выкрикнул бородатый лесоруб.

И все следом подхватили:

— За Михея!

Рион согласно икнул.

— Госпожа Айка, простите меня, — привычно загудел сидящий рядом стрелок. — Не знаю, как так вышло… само… не хотел я.

Я молча потерла руку, которую поцарапало болтом. Михей вздохнул, осторожно положил на стол свою руку в лубке и без особой радости выпил чарку.

— За госпожу ведьму! — выкрикнул какой-то юнец на дальнем конце стола, и староста в расшитой рубашке — вопреки обычаю совсем еще не старый мужик — едва не подавился.

Петриш хмыкнул, но молча поддержал крикуна, то есть, тоже выпил. Рион не сводил глаз с румяной черноволосой девчонки. Ее отец то светлел лицом, представляя такого зятя, то сурово хмурил брови, раздумывая, чем дело обернется, если «зять» ускользнет, выполнив супружеский долг, но забыв при этом принести венчальную клятву перед алтарем Эола.

Рион почти не пострадал. Кроме синяков и ушибов его шею живописно украшали красные, как ожоги, полосы, но никакого неудобства парень не испытывал. Да и дочке старосты вроде нравился.

— За Петриша! — провозгласил ткач, и тост был встречен одобрительным гулом.

Мне вместо лавров достались шишка на затылке размером с куриное яйцо, головная боль и содранная болтом кожа на руке. От обращения к травнице я отказалась, промыла и перебинтовала рану самостоятельно.