Анализирую.

Тут есть над чем подумать.

Во-первых, он обнимает меня - рука обвивает плечи. То есть, получается, я к нему вот сюда, на плечо, ночью во сне заползла, но он не прогнал, а наоборот прижал к себе и спит. Терпит. Или, может, решил, что это вовсе не я, а Аделина? А сейчас проснется и скажет: "Какого хрена, Воробей? Какого хрена, я тебя спрашиваю, ты тут на мне разлеглась?"

Совсем немного меняю положение головы на своей импровизированной подушке. Теперь я касаюсь волос на его груди губами. Втягиваю носом запах - никаких лишних ноток, только аромат его кожи, его личный, знакомый мне немного, но такой оглушающе близкий сейчас.

Идиотская мысль еще и на вкус попробовать словно обрывает у меня внутри что-то, заставляя напрягаться некоторые, особенные мышцы... И думать о том, что я его разбужу, я просто не в состоянии! Ну, не могу! И пусть я дура!

Но язык мне не подчиняется! Он сам достается изо рта. И я, зажмурившись от... то ли страха быть обнаруженной, то ли от довольствия ощущать гладкость его кожи, черчу влажную дорожку по завиткам черных волос, останавливаясь практически у соска. Ух! Сердце сходит с ума! Божечки!

Я кажется, от ужаса совсем его не распробовала!

Но повторить подобное невозможно! Это надо совсем разума лишиться...

А он у меня еще есть?

Ерзаю. Не могу не двигаться - мне жарко. В жестком бюстгальтере ноет сдавленная всю ночь грудь, трусы впиваются в задницу.

Он же меня трогал вчера! В та-а-аких местах, что просто даже думать опасно!

Снова рефлекторно провожу ногой, закинутой на его бедра вверх... и натыкаюсь на что-то горячее, твердо-упругое, живое - оно пульсирует под моим коленом! И я, до той секунды, когда сознание ошпаривает мысль, что это - эрегированный член, успеваю еще немного поелозить по нему!

Но когда доходит, резко дергаю ногой вниз!

И босс болезненно шипит, дергаясь всем телом! Рука впивается в мое плечо.

Замираю. Зажмуриваюсь.

Сплю.

Он же может поверить, что это я во сне, правда?

Ну, так пусть поверит.

Пожалуйста-пожалуйста!

Рука на моем плече медленно расслабляется. И я вслед за ней медленно расслабляюсь тоже. Ой, вот же тебя, дурочку, угораздило!

Но в дурной голове живут только дурные мысли. И от них горит лицо...

Но вот почему он такой... возбужденный? Это и есть та самая утренняя эрекция, которая у всех мужиков после сна случается? Или... Вторая мысль, еще даже толком не сформировавшись, вызывает трепет внутри меня... Или это он на меня так реагирует...

"Или не на тебя, а на просто бабу, абстрактную бабу, лежащую рядом в кровати?" - насмешливо спрашивает мой "внутренний зверь" голосом Айнура Ринатовича.

Непроизвольно хихикаю - все дурацкие мысли я почему-то мысленно произношу его голосом! Как будто представляю, как это будет звучать в его исполнении!

И даже не успеваю досмеяться, как меня самым наглым образом сталкивают на подушку! На лицо падают мои же волосы. Сверху падает что-то тяжелое.

Знакомо-твердое. Упругое. Тяжело дышащее...

- Ой, мамочки, - выдыхаю я.

- Докрутилась, - сообщает он.

- И что теперь делать? - я просто чемпион по идиотским вопросам! А надо ведь командовать ему, чтобы слезал побыстрее, пока я еще не задохнулась под такой тяжестью!

- Варианта всего два, - приподнимаясь на локтях надо мной, он еще сильнее вжимается внизу. И я даже сквозь двойной слой ткани шортиков и трусов ощущаю вот ту самую эрекцию, только теперь уже пульсирующую в самых моих опасно-болезненно-сладко сжимающихся местечках.

- И какие они?

Но, собственно, ему и отвечать не нужно - всё и без слов понятно!