Ньюгейт упал. На землю. Воздух вспыхнул ослепительным лиловым светом, груженая телега на противоположной стороне улицы подпрыгнула на фут и с грохотом развалилась. Одно колесо укатилось прочь по булыжной мостовой.

Сото наклонился и пожал безвольную руку Ньюгейта.

– Ну, как дела? – спросил он. – Не сильно ушибся?

– Немного больно, – ответил потрясенный Ньюгейт.

– Вероятно, ты все-таки тяжелее, чем кажешься. Давай-ка…

Сото подхватил Ньюгейта под руки и потащил в туман.

– А можно, я…

– Нет.

– Но Гильдия…

– Для Гильдии ты больше не существуешь.

– Это глупо. Я числюсь в тамошних списках.

– Нет, не числишься. Мы об этом позаботимся.

– Каким образом? Историю нельзя переписать!

– Поспорим на доллар?

– Куда я попал?

– В самое тайное общество, которое только можешь себе представить.

– Правда? И кто вы такие?

– Исторические монахи.

– Ха? Никогда о вас не слышал!

– Вот видишь, настолько мы хороши?

И они правда были настолько хороши.

А затем время полетело в обратную сторону. И вернулось настоящее.

– Эй, отрок, с тобой все в порядке?

Лобсанг открыл глаза. Рука болела так, словно ее вывернули из тела.

Он поднял взгляд и увидел Лю-Цзе, который лежал на раскачивающемся мостике и держал его за руку.

– Что произошло?

– По-моему, ты слишком переволновался. Или у тебя закружилась голова. Только не смотри вниз.

Снизу доносился шум, похожий на жужжание роя очень рассерженных пчел. Машинально Лобсанг стал опускать голову.

– Я сказал: не смотри вниз! Просто расслабься.

Лю-Цзе поднялся на ноги. Лобсанг, словно перышко, поднимался на его вытянутой руке, пока сандалии юноши не оказались над деревянным мостиком. Внизу по другим мосткам бегали монахи и что-то взволнованно кричали.

– Глаза держи закрытыми… Не смотри вниз! Я переведу тебя на другую сторону, хорошо?

– Я, э… вспомнил… как тогда, в городе, когда меня нашел Сото… я вспоминал… – бормотал слабым голосом Лобсанг, ковыляя за монахом.

– И этого и следовало ожидать, – сказал Лю-Цзе. – В таких-то обстоятельствах.

– Но я отчетливо помню, что там, в Анк-Морпорке, я вспомнил, как был здесь. Вспомнил тебя и Мандалу!

– Но разве не написано в священном писании: «Есть многое, по-моему, на свете, о чем мы не имеем представленья»? – спросил Лю-Цзе.

– До этого изречения… я тоже еще не добрался, о метельщик, – ответил Лобсанг.

Он почувствовал, что воздух стал прохладнее, значит, они уже совсем рядом с тоннелем в скале на другой стороне зала.

– И не доберешься. Если будешь изучать тексты, что хранятся здесь, – хмыкнул Лю-Цзе. – Кстати, глаза можешь открыть.

Они продолжили путь. Лобсанг постоянно потирал лоб ладонью, смущенный своими необычными мыслями.

За их спинами сердитые вихри на разноцветном колесе, появившиеся в том месте, куда должен был упасть Лобсанг, постепенно бледнели и растворялись.

Как гласит Первый свиток Когда Вечно Изумленного,и пришли Когд и Удурок в зеленую долину меж вздымающихся в небо горных вершин, и сказал Когд:

– Сё место. И будет здесь храм, посвященный сворачиванию и разворачиванию времени. Я вижу его.

– А я нет, о учитель, – откликнулся Удурок.

– Он вон там, – показал рукой Когд, и она исчезла.

– А, – сказал Удурок. – Вонтам.

Несколько лепестков слетели с растущих вдоль горных ручьев цветущих вишен и опустились на голову Когда.

– И этот чудесный день будет длиться вечно, – продолжал он. – Свежий воздух, яркое солнце, льдинки в ручьях. Каждый день в этой долине будет столь же чудесным.

– А по-моему, слегонца скучновато, о учитель, – заметил Удурок.

– Это потому, что ты пока не умеешь обращаться со временем, – пояснил Когд. – Но я научу тебя этому. Обращаться с ним так же просто, как с накидкой, которую ты надеваешь, когда это необходимо, и снимаешь, когда в ней отпала надобность.