– Как тебя зовут, отрок? – спросил он, раскуривая измятую самокрутку.

– Его зовут грязь, Лю-Цзе, – сказал подошедший наставник додзё и дал пинка неподвижно застывшему забияке. – Итак, грязь, ты знаешь правила. Дерись с человеком, которому ты бросил вызов, иначе лишишься пояса.

Юноша в течение нескольких секунд оставался неподвижным, потом очень осторожно, почти нарочито осторожно, показывая, что никого не хочет оскорбить, стал развязывать пояс.

– Нет-нет, нам этого не нужно, – мягким голосом остановил его Лю-Цзе. – Вызов был хорош. Вполне пристойный «Аи!» и сносный «Хай-иии!» Давненько мне не приходилось слышать добротных боевых воплей. Кроме того, мы ведь не хотим, чтобы с него свалились штаны, да еще в такой момент, верно? – Он принюхался и добавил: – Особенно в такой момент.

Он похлопал съежившегося монаха по плечу.

– Главное – всегда помни самое первое правило, которому научил тебя твой учитель. А теперь ступай вымойся – кому-то из нас придется наводить за тобой порядок.

Потом он повернулся и кивнул наставнику додзё.

– Наставник, я хотел бы продемонстрировать молодому Лобсангу Беспорядочные Шары.

Наставник додзё низко поклонился.

– Все, что пожелаешь, метельщик Лю-Цзе.

Лобсанг поспешил за Лю-Цзе, а за его спиной раздался голос наставника додзё, который, подобно всем учителям, не упустил возможности закрепить наглядный урок:

– Итак, додзё! Каково же Правило Номер Один?

Так и не поднявшийся с колен монах тоже присоединился к дружному хору голосов:

– При встрече с лысыми морщинистыми улыбчивыми старичками веди себя крайне осторожно!

– Хорошее правило, кстати, – пробормотал Лю-Цзе, провожая своего нового ученика в следующий зал. – Я встречал немало людей, которым бы оно очень пригодилось.

Он остановился, не глядя на Лобсанга, и протянул руку.

– А теперь, будь так добр, верни лопатку, которую ты украл, когда мы с тобой познакомились.

– Но я даже не приближался к тебе, о учитель!

Улыбка продолжала играть на губах Лю-Цзе.

– О да, ты прав. Прими мои извинения. Обычный стариковский вздор. Разве не написано: «Я б и собственную голову потерял, не будь она приколочена»? Идем же.

Пол в этом зале был дощатым, а высокие, обитые войлоком стены были испещрены красновато-бурыми пятнами.

– Э-э, у нас есть такая машина в додзё для послушников, о метельщик, – сообщил Лобсанг.

– Но ваши шары сделаны из мягкой кожи, не так ли? – спросил старик, подходя к высокому деревянному кубу. На грани, обращенной в сторону длинной части зала, виднелся ряд отверстий, доходивший примерно до высоты человеческого роста. – И летят они достаточно медленно, насколько я помню.

– Э… Да, – согласился Лобсанг, наблюдая, как старик нажимает на очень большой рычаг.

Откуда-то снизу донесся лязг металла о металл, потом шум бурного потока воды. Из соединений куба со свистом стал выходить воздух.

– Эти шары – деревянные, – спокойным тоном сказал Лю-Цзе. – Попробуй их поймать.

Что-то чиркнуло Лобсанга по уху, потом вздрогнула от сильнейшего удара обитая войлоком стена, и через мгновение шар упал на пол.

– Может, чуть-чуть медленнее… – сказал Лю-Цзе, поворачивая рукоять.

Из пятнадцати выпущенных машиной шаров Лобсанг поймал только один. Животом. Лю-Цзе вздохнул и перевел рычаг в исходное положение.

– Молодец, – похвалил он.

– Но, метельщик, я не могу… – произнес юноша, поднимаясь на ноги.

– Я знал, что ты не сможешь поймать ни одного шара, – перебил его Лю-Цзе. – Даже наш неистовый приятель, оставшийся в соседнем зале, не смог бы это сделать. На такой-то скорости!

– Но ты же сказал, что сделал скорость поменьше!