Но вообще-то терпеть можно, если привыкнуть. Слова, мысли и чувства мэра Леджера в его собственном сером Шуме почему-то даже больше отвлекают.

– Совершенно верно, – говорит он, поглаживая живот. – Человек способен мыслить. Толпа – нет.

– Армия тоже способна, – усмехаюсь я.

– Только если у нее есть голова.

С этими словами мэр Леджер выглядывает в соседнее окно. По площади едет на коне мэр Прентисс, а за ним, внимательно слушая приказы, мистер Хаммар, мистер Тейт, мистер Морган и мистер О'Хара.

– Пособнички, – ухмыляется мэр Леджер.

В его Шуме даже как будто проскальзывает нотка зависти.

Мэр Прентисс спешивается, отдает поводья мистеру Тейту и скрывается в соборе.

Не проходит и двух минут, как нашу дверь отпирают.

– Тебя ждет президент, – говорит мистер Коллинз.

– Одну минуту, Тодд.

Мэр открывает ящик и заглядывает внутрь.

Мы в подвале собора, куда мистер Коллинз тычками спустил меня по лестнице за главным залом. Я молча стою, гадая, какую часть моего ужина успеет съесть мэр Леджер, пока мы тут разговариваем.

Мэр Прентисс вскрывает новый ящик.

– Президент Прентисс, – поправляет он меня, не поднимая глаз. – Постарайся уже запомнить. – Он выпрямляется. – Раньше здесь хранили вино. Куда больше, чем необходимо для причастия.

Я все молчу.

Он с удивлением смотрит на меня:

– Что же ты не спрашиваешь?

– О чем? – не понимаю я.

– Как же, о лекарстве, Тодд! – восклицает Прентисс, ударив по одному из ящиков кулаком. – Мои люди изъяли у горожан все запасы – до последней пилюли. И все это теперь здесь. – Он вынимает из ящика пузырек, открывает крышку и достает маленькую белую пилюлю. – Разве тебе никогда не хотелось узнать, почему я не даю лекарство ни тебе, ни Дэвиду?

Я переступаю с ноги на ногу:

– Это наказание?

Мэр качает головой.

– Мистер Леджер все еще нервничает? – с усмешкой спрашивает он.

Я пожимаю плечами:

– Немного. Иногда.

– Они изобрели лекарство, – говорит мэр Прентисс, – а потом стали от него зависеть. – Он указывает на бесконечные ряды ящиков. – И если я отберу у них все, в чем они так нуждаются…

Он кладет пилюлю в карман и поворачивается ко мне почти полностью, широко улыбаясь.

– Вы что-то хотели? – бормочу я.

– Ты что же, в самом деле, забыл?

– О чем?

Помолчав, мэр Прентисс говорит:

– С днем рождения, Тодд!

От удивления я разеваю рот. Все шире и шире.

– Ты родился четыре дня назад, – продолжает мэр Прентисс. – И ни словом об этом не обмолвился. Я, признаться, удивлен.

Поверить не могу. Я начисто забыл о собственном дне рождении!

– Праздновать незачем, – говорит мэр Прентисс, – ведь мы оба знаем, что ты уже стал мужчиной, не так ли?

Я снова вызываю в памяти убийство Аарона.

– За последнее время ты прекрасно себя показал, – продолжает мэр Прентисс, не обращая на мои картинки никакого внимания. – Я знаю, тебе было очень тяжело: ты не знал, что с Виолой и как себя следует вести, чтобы не причинить ей вред. – Его голос гудит у меня в голове, что-то выискивая. – Однако ты много работал. И даже успел благотворно повлиять на Дэвида.

Я ничего не могу с собой поделать: в голове невольно рисуется, как я превращаю Дейви Прентисса в кровавую кашу.

Мэр Прентисс невозмутимо говорит:

– В благодарность я решил сделать тебе два запоздалых подарка ко дню рождения.

Мой Шум радостно взметается.

– Встреча с Виолой?

Мэр Прентисс улыбается, словно ожидал такой реакции:

– Нет, но вот что я тебе обещаю: в день, когда ты сможешь искренне мне поверить, Тодд, когда ты в самом деле поймешь, что я хочу только блага этому городу и блага тебе, в этот самый день ты убедишься, что мне в самом деле можно доверять.