– О чем? – испугался молодой человек, почти мгновенно из красного став бледным.

– Точнее, о ком, – сказала я. – О вас.

– Обо… мне?.. – пробормотал Перинеон, и я испугалась, не грохнулся бы он в обморок.

– Да, о вас, – поискала я глазами скамейку. – О вашей работе. Пойдемте, присядем, и я задам вам несколько вопросов, если вы не возражаете.

– Я не возражаю! Нет! – вспыхнули его глаза. – Расскажу все, что будет угодно вашему величеству.

Мы прошли и сели на деревянную скамью с вычурной чугунной спинкой. Я потеребила рукав черного камзола перемещателя, не зная, как начать разговор. И начала его с самого глупого вопроса, какой только можно придумать:

– Перинеон, вы ведь умеете перемещаться?

– Куда? – попытался вскочить он. – В иные миры – нет, я только…

Положив на его руку свою, я заставила его остаться на месте.

– В иные миры нам не надо, да я и не стану требовать от вас невозможного. Меня интересует перемещение вообще, в принципе. Что вы делаете для того, чтобы переместиться куда-то? Что при этом чувствуете? Каково это – перемещаться? Наверное, так удивительно и прекрасно!

– О, ваше величество! – одарил меня Перинеон восторженным взглядом. – Когда я переместился в первый раз, думал, что счастливее меня нет никого на свете!

– Как давно это было?

– В десять лет, раньше перемещаться запрещено, слишком опасно для неокрепшей детской психики. Ребенок может испугаться и случайно переместиться куда-нибудь в опасное место.

– Но вы с раннего детства знали, что у вас имеются эти способности?

– Конечно. Мой отец был перемещателем, дед был перемещателем, прадед… Все мужчины по мужской линии.

– А женщины? – подалась я к нему.

– Это не женское занятие, – с удивлением глянул на меня молодой человек.

– Я не спрашивала, были ли женщины вашего рода перемещателями, – довольно резко отреагировала я. – Меня интересует, умели они перемещаться в принципе?

– Мама как-то рассказывала, что баловалась, когда ей было лет двенадцать, пряталась в лесу от подруг, когда ходили по грибы: была тут – и уже нет. Кричит им: «Ку-ку!» от соседнего дерева. Они туда, а она уже сзади на сотню шагов: «Ку-ку! Ку-ку!»

– Аня Куку, – пробормотала я, уже почти наверняка поверив, что и я смогу так же.

– Что? – поднял брови перемещатель.

– Это я так, образно. Но вы не ответили, что делаете для того, чтобы переместиться?

– Вижу цель и стремлюсь к ней, – пожал плечами молодой человек. – Нужно хорошо представить то место, куда нужно переместиться, и как бы шагнуть к нему. Отец учил, что проще всего использовать какую-то хорошо узнаваемую, яркую деталь. Когда перемещаюсь сюда, я вспоминаю сам дворец, но как бы в общих чертах, а вот этот фонарь у входа, – нашел он взглядом магический шар-осветитель на столбе с ажурными литыми украшениями, – я представляю совершенно отчетливо.

– И шагаете? – спросила я.

– И шагаю. Главное при этом не сомневаться. Как не сомневаемся, когда идем по лестнице; мы ведь не думаем, что ступеньки нам только мерещатся.

– Хорошо, – сглотнула я, в горле почему-то пересохло. – Это если знаете место. А если нет? Если вам прикажут переместиться, скажем, в Дикие Земли?

– Зачем в Дикие Земли? – снова побледнел Перинеон.

– Ой, да я просто так, к слову, – махнула я рукой. – Никто вас туда не отправит, не бойтесь, да и зачем? Там лишь песок, камни и хищники.

– И люди, – тихо произнес перемещатель. – Очень плохие люди.

– Я и говорю: хищники, – кивнула я. – С разным количеством ног. Но я имела в виду не именно это место, а любое, где вы до этого не бывали. Как справляетесь тогда?