Я старался, чтобы вопрос прозвучал как можно невинней, но Кутепов волк стреляный. Уставившись в меня черными – какими-то даже цыганскими глазами, глава двух крупнейших силовых ведомств сказал:

– А вот здесь, милейший Павел Алексеевич, уже и наступают государственные тайны. Такие, за которые вас и на самом-то деле сотрут отовсюду. В том числе и с лица земли.

Во мне ничего не ёкнуло и не звякнуло. Стало быть, не врет господин министр. Любое государство имеет такие тайны, за разглашение которых следует смерть, без суда и следствия.

Лицо Кутепова вдруг смягчилось.

– Но мне бы хотелось, чтобы вами двигал не страх, а искреннее желание помочь России. Поверьте, империя стоит перед пропастью – гражданская война, а в дальнейшем, вполне вероятный раскол страны на части.

– России или империи? – поинтересовался я.

– А вы разве социалист? – нахмурился Кутепов.

Судя по всему, в моем досье указано что-то подобное.

– Да я и сам толком не знаю, не задумывался об этом, – отозвался я. Сказал, кстати, чистую правду. В том мире, откуда я пришел, существовала республика, менять ее на что-то другое и в голову бы не пришло. Числить себя монархистом могли только «ряженые» вроде казаков, да «дворяне», объявившиеся в огромном количестве. Да, ещё немногочисленные маргиналы. Здесь же монархия, поэтому мой реципиент не мог быть кем-то другим, кроме как монархистом. – Политикой я не увлекался, а монархию принимал как данность, как форму правления. Впрочем, – призадумался я, – всегда был сторонником единоначалия.

– Полагаю, это приемлемо, – хмыкнул генерал. – Что ж, готовы ли вы взять на себя такую ответственность?

– Как могу я отказать, если страна нуждается в моей помощи? – на полном серьёзе ответил я. – И тайны хранить готов.

– Да, – вспомнил вдруг Кутепов. – Вам придется разлучиться с семьей и с невестой. Надеюсь, вы отдаёте себе в этом отчёт.

Разлучиться с семьей?

Не спорю, вполне симпатичные люди мои здешние родители. И Павел Алексеевич неплох, а Ирина Львовна – так вообще прелесть. Да, сильных сыновьих чувств я к ним пока что не испытывал, но привязаться всё же успел. Резанула мысль: Я ведь их единственный сын. Как бы их всё это не подкосило.

– Может, родителей предупредить-таки? – мол, получил службу в госструктуре, отправлен в секретную командировку?

– Исключено. У меня инструкции, – покачал головой Кутепов. Какие такие инструкции для человека его уровня? Разве что от самого Николая Александровича?

Следующий вопрос я решил не озвучивать. Родителей очень жалко. Но прямой запрет на свидания с Мариной я терпеть не стану. Потом придумаю что-нибудь.

Что касаемо остального. В сущности, уход в небытие – это может быть вполне приемлемый выход. Рано или поздно родственники, близкие и знакомые заметят, что нынешний Павел Кутафьев отличается от прежнего. И как на самом-то деле объяснить, что молодой человек, несколько лет хорошо учившийся на юриста, не знает элементарных законов Российской империи? Книжки-то не всегда спасут. А здесь – раз, и нет меня. Пока буду отсутствовать, много чего изменится, да и я к этому миру больше привыкну. А потом вернусь, и вряд ли меня кто-то заподозрит в несоответствии.

– Год, или два… Главное потом ведь смогу вернуться? – спросил я. – Ну, когда всё закончится.

– Ничего не могу обещать, – глядя на меня в упор ответил напрягшийся Кутепов. – Вероятнее всего, с семьей, а также с друзьями и родственниками вам общаться больше не придётся. Не исключено, что вас поместят под негласный надзор полиции в каком-нибудь маленьком городке.