– Он сказал – на две недели. Мать, говорит, заболела, надо съездить… – неизвестно зачем объяснила Антонина.

– Ну не знаю… – Анфиса поджала губы, – что-то не слыхала я, что у него мать жива. Один, говорил, как перст, никого нету. А после говорил: денег ему оставили прилично – дескать, живите, за домом смотрите, пока мы не объявимся. Да только я скажу, что здорово их припекло, раз собаку они бросили, вот что…

Она замолчала и несколько минут шла тихо, но не выдержала и снова заговорила:

– Тут как было: иду это я к Молоковским, что на соседней улице живут, ихняя кухарка Анна мне рецепт яблочного повидла обещала. Яблок нынче уродилось – неизмеримое количество, у нас хоть за яблонями никто не смотрит, все равно урожай хороший. Думаю, соберу хоть сколько-то да и сварю. Спрячу подальше, чтобы хозяйка не увидела, да и буду повидло всю зиму кушать! Ну, иду это я, вдруг машина Татьянина летит на полной скорости. Чуть кота Аникеевых, что через дом от них, насмерть не сбила! И то сказать, кот у Аникеевых больно наглый, ходит вечно посреди дороги, и все машины его объезжать должны. Ну, вывернулся он тут, со страху на забор взлетел. А Татьяна ворота не закрыла, даже во двор заезжать не стала. Бегом в дом, дети за ней. Гляжу – тащат вещи кой-какие, девчонка ревьмя ревет, Рика обнимает, брат ее схватил в охапку да и в авто. Татьяна выбегает, вся запыхалась, волосы растрепаны. Что-то на ходу Владимиру кричит, в машину села да и газанула, только ее и видели вместе с детьми. Я как такое увидела, так и встала столбом. А после очухалась, да и спрашиваю Владимира – что случилось-то? А он как рявкнет – иди по своим делам и в чужие не суйся!

«Это правильно», – подумала Антонина.

Когда они вернулись в коттеджный поселок, Анфиса попыталась напроситься к Антонине в гости.

– Посидим, чаю попьем… Тут ведь такая скука смертная!

Антонина отказалась наотрез – мол, Владимир Борисович настрого запретил ей пускать в дом посторонних.

– Так то – посторонних! – ныла Анфиса. – А я разве же посторонняя? Такая же, как ты!

– Не велено – и все! – отрезала Антонина.

Анфиса разобиделась и свернула к своему коттеджу.

Антонина пошла дальше.

Свернув к дому Самохиных, она удивилась: возле ворот стояла большая черная машина, а перед калиткой переминался с ноги на ногу высокий мужчина в темном костюме с галстуком.

Девушка подошла к незнакомцу и удивленно спросила:

– А вы кто? Что вам нужно?

Тот махнул перед ее лицом каким-то удостоверением (она не успела разглядеть ни имя, ни название организации) и, в свою очередь, спросил:

– А вы кто такая?

Антонина назвала свое имя, объяснила, что оставлена здесь присматривать за домом.

– Давайте тогда продолжим наш разговор внутри! – сухо заявил мужчина. – Ни нам, ни вам не нужно, чтобы о нашем визите пошли разговоры.

Антонина хотела было ответить, что ей, в общем-то, все равно, но решила не зарываться. Она вошла в калитку, открыла ворота. Машина въехала во двор, и из нее вышли еще двое – женщина, тоже в темном костюме, и молодой парень в кожаной куртке, видимо, шофер. Женщина эта Антонине сразу не понравилась – какая-то она была сухая, и глаза холодные, как две льдины. И вроде бы не толстая, а костюм сидел на ней плохо. Мужской она, что ли, купила? Да не может быть. Под костюмом была у нее блузка, фасоном как мужская рубашка, только галстука не хватало. На ногах уродские туфли без каблуков. Прямо агент ФБР, как их в американских боевиках показывают!

Женщина сразу перехватила инициативу – должно быть, она здесь была старшей.