– Похитить? – прошептал Коми.

«Я объясню как…».

Крепость действительно объяснила, что должен сделать гремлин, и впервые она рассказала все или почти все: в ее интересах было, чтобы у Коми действительно получилось. Она прекрасно питалась за счет его ненависти к Дори и зависти к чужим успехам, но Крепость искренне боялась, что ведьмы снова ей помешают. Можно было ради выживания вытерпеть неудобства и даже помочь гремлину воплотить его мелкие желания.

Очень скоро, уяснив то, что именно ему предстоит, Коми приступил к делу. Он отыскал маску, изображавшую ворона, а другую, на которую указала Крепость, положил на пол. Гремлин несколько раз мысленно повторил слова заклинания, с помощью которого он собирался отвлекать стражей Дуба, как его научила Крепость, а потом надел на себя маску.

Моментально все вокруг начало расти, а сам Коми упал на пол и неловко взмахнул… крыльями.

– Кар-р! Кар-р! – сказал он и перепугался, что теперь не сможет разговаривать, а значит, и произнести заклинание.

«Вороны могут произносить слова, – напомнила ему Крепость. – Просто постарайся».

– Хор-р-рошо, – старательно проговорил Коми, – я полетел.

Гремлины, как известно, не летают, потому Коми было очень трудно справиться с крыльями, он неловко подпрыгнул и взмахнул ними, но врезался в один из стеллажей и склянки с него посыпались на пол. Потом получилось взлететь под купол Крепости, и она открыла ему дыру, сквозь которую можно было увидеть безоблачное небо. Коми полетел туда и зажмурился: ему казалось, что он сейчас врежется прямо в потолок, но воронье тело само знало, что нужно делать, и крылья вынесли его за пределы Крепости.

С высоты птичьего полета все смотрелось иначе: избушка Коми стала совсем крошечной, а теперь было заметно, что крыша сплошь заросла мхом; лес тоже казался уже не таким большим, а до Огромного Дуба оказалось совсем близко.

Коми пролетел над лесом и опустился на землю, не долетев до самого Огромного Дуба. От дерева и птиц-стражей его надежно укрывали кусты боярышника.

– Эльфикаус мелкус танцеватиус, – проговорил Коми. – Надуб лезитус!

Он взлетел и увидел, как на земле под ним закружился водоворотами цветной дым, и из него появились маленькие эльфята в зеленых, сиреневых и красных одежках. Созданная иллюзия была такой достоверной, что малышня выглядела совсем живой.

Эльфята стояли не двигаясь, но не успел Коми заволноваться, как они звонко рассмеялись и побежали в сторону Огромного Дуба. Оказавшись рядом, малыши запрыгали по могучим корням, которые торчали из земли, а потом несколько эльфят полезли по толстенному стволу, цепляясь за неровности в коре лучше кошек.

Обычно, как говорила Крепость, иллюзии не могут делать ничего осязаемого, но, если приложить некоторые усилия и немного злости, замешенной с недовольством, получится сотворить нечто убедительное. Конечно, недолго, но Коми и не нужно было, чтобы эльфята плясали на ветках до самого заката: его дело было коротким.

– Прочь, дети! – прикрикнул кто-то из птиц-стражей, в которых пометили души убитых на войне с Цестиндой эльфов.

Но иллюзии, конечно же, не обращали на оклик внимания. Несколько птиц слетели на нижние ветки и взмахнули крыльями, пытаясь отпугнуть эльфят. Те же, в свою очередь, уже дергали Дуб за листья и лезли в одно из дупел на его стволе. Время было самым подходящим: сейчас даже волшебное дерево отвлечется на иллюзии, и Коми сможет сделать то, о чем говорила ему Крепость. Он влетел в пышную крону Огромного Дуба и осмотрелся в поисках желудя. Найти его оказалось не сложно: блестящий, искрящийся золотистым светом, желудь сиял словно маленькое солнышко. Коми даже залюбовался этой красотой, но шум внизу заставил поторопиться. Ведь вопрос нескольких минут, когда и Дуб, и его стражи поймут, что безобразничающие эльфята не более чем мастерская иллюзия.