Уткнувшись лбом в плечо Яра, я тихо засмеялась.

- Эй, ты чего? – спросил он сдавленно.

- Это так смешно, Зарецкий. Не верить в магию и прочую чертовщину, а потом стать игрушкой в руках людей с магическими способностями. Ужасно смешно.

- По тебе не скажешь, что смешно – смех грустный, - заметил он и повернулся на бок – так, чтобы быть ко мне лицом. Его глаза были серьезными.

- Я чувствую себя использованной. – Мой смех оборвался так же внезапно, как и начался. – Чувствую себя грязной тряпкой, которой протирали пол. Родной дядя сделала меня хранительницей браслета, чтобы спасти себя. Человек из снов, который мне нравился, на самом деле не спас меня, а хотел убить. Крестная всегда лгала мне. Алена не считала другом. Это добило меня, - призналась я.

- Не понял, - нахмурился Ярослав. – Расскажи мне все. Все, что произошло, и все, что ты узнала. Я, конечно, не такой классный, как немец, но убивать тебя точно не собираюсь.

Он коснулся моих волос – убрал прядь, упавшую на лицо, и я улыбнулась, на мгновение почувствовав себя тепло и защищенно. А потом рассказала ему все – всю правду, обрушившуюся на меня за последние двенадцать часов. Ничего не скрывая.

За окном сгущались сумерки, наступала осеняя холодная тьма, а я все говорила и говорила. Ярослав же внимательно слушал и не перебивал, за что я была ему благодарна. И когда только из высокомерного и заносчивого мальчишки он стал для меня тем, кто способен выслушать и понять?

- Ты справишься, - только и сказал мне Яр, когда я замолчала, прикусив губу. – Поняла?

В ответ я лишь слабо улыбнулась.

- Конечно, справлюсь. Если, конечно, я не сошла с ума, и все происходящее – это не мир моих болезненных иллюзий.

- Тогда мы сошли с ума вместе. У нас одни и те же галлюцинации, - усмехнулся Ярослав, играя с кончиками моих волос и, похоже, сам не замечая этого. А я замечала и с трудом сдерживала улыбку, сама не понимая, что на нас обоих нашло. Все еще остаточные действия магии?

- А вдруг ты тоже моя галлюцинация? – вздохнула я. – Надеюсь, что нет. Я устала быть одна.

- Я же рядом, - возразил он. – Или я настолько никчемный, что ты не принимаешь меня в расчет?

- Дело не в этом, Яр, - мягко возразила я.

- Дело в том, что ты решаешь за меня, Настя. – Зарецкий сел, опустив босые ноги на темный пол. – Я уже просил тебя перестать делать это.

Я тоже села – рядом с ним, положив голову на плечо – к Зарецкому непреодолимо тянуло.

- Извини.

- Мисс Мельникова умеет быть милой? Что-то новенькое, - отозвался он весело, - не иначе как где-то сдохло что-то большое.

- Будешь глумиться, стану ведьмой, - пригрозила ему я.

Он обнял меня одной рукой, крепко сжав предплечье. В окне перед нами виднелся тонкий серебряный полумесяц, зависший над садом, – казалось, он смотрел прямо на нас.

- Я же сказал, что ты не одна – значит, не одна, - повторил Ярослав упрямо. - Твой дядя – козел. Подружка – кстати, она мне никогда не нравилась – мразь. Крестная – пусть ложь будет на ее совести. Маги – пошли они в задницу. Раз уж мы смогли выбраться из зазеркалья, теперь нам все по плечу. Кстати, зазеркалье. Я вспомнил кое-что важное.

Ярослав взял меня за руку и поднес к лицу - так что запястье, обхваченное браслетом, оказалось на уровне глаз.

- Что вспомнил? – не поняла я, чувствуя, как от его прикосновений становится теплее. И хоть я не хотела себе в этом признаваться, мне нравилось ощущать его пальцы на своей коже. И нравилось быть к нему так близко.

- Я встречал его, - признался Ярослав, коснувшись серебряного украшения. - Вернее ее. Браслет – это девушка.