По дороге на второй этаж прошли мимо большой гостиной, где я заметила сидящих на роскошных диванах и креслах дорого одетых мужчин разного возраста, и вьющихся вокруг них девушек в прозрачных одеждах, все смеялись и вели себя раскованно и непринужденно. Уже тогда у меня закралось подозрение, что это место самый настоящий бордель.

Ника, приведя меня в требуемое помещение, не прощаясь убежала, я же осталась и принялась с интересом осматриваться вокруг.

В номере, где мне предстояло прибраться - всё было очень дорогим и вульгарным: обитые красным бархатом стены, резная дорогая мебель из красного дерева, на изящном столике поднос с початой бутылкой вина и фруктами, окна занавешены тяжелыми бордовыми портьерами, белоснежные скомканные простыни на огромной кровати и напольное высокое трюмо, к которому я и направилась, чтобы посмотреть на себя и убедиться, что с моей внешностью всё в порядке.

2. Глава 2 Новый мир

С моей внешностью всё было далеко не в порядке!

Это не моё лицо и не моё тело!

Дрожащей рукой я провела по страшному лицу: круглое, изборождённое рытвинами с апельсиновой коркой и огромными гнойными прыщами - лоснилось жиром, черные точки на огромном раздутом шнобеле пугающе топорщились, как грибочки на пенёчке, два глаза разных размеров, один из которых сильно косил, и странно, что зрение было хорошим, без искажений - были тускло зелёными. Половину лица «украшал» громадный подтёк тёмно-фиолетового цвета с желтым оттенком - кто-то бил это лицо нещадно, если поискать, я уверена, что найду такие же синяки и на других частях этого тела. Спина была подозрительно кривой, вот почему я ковыляла, а не шла ровно и легко. Только сейчас я поняла, что тупая ноющая боль во всем теле - это не от дождя и холода, это оно само по себе больное, плюс ломота от синяков не добавляли «радости» измученному организму.

Мой мозг затуманила паника, взгляд упал на руки, они были толстыми и узловатыми как две дубины, такие руки могли с успехом принадлежать какому-нибудь крупному сильному мужчине, например, кузнецу. Это было последней каплей в чашу моего терпения от сегодняшних «сюрпризов» - из моего напряжённого горла вырвался глухой вскрик, и я позорно потеряла сознание.

Как долго я была в беспамятстве не знаю, из забытья меня вывели бесцеремонно: облили ушатом холодной воды. Сознание хотело снова уплыть, но я, собрав в кулак всю свою волю, открыла глаза, мечтая увидеть родные стены своей уютной двушки. Желанию не суждено было сбыться, прямо передо мной стояло то самое, злосчастное трюмо, в котором я недавно увидела свою новую внешность. Но мысли сдаться и выброситься из окна у меня в тот момент не возникло - я из той породы людей, которые борются до конца.

— Чаво разлеглася тута, - послышалось ворчание и я, отвернувшись от зеркала, встретилась взглядом с человеком, внешность которого оказалась ещё страшнее моей: огромный горб, короткие ноги и длинные руки, лицо чёрное, с обрезанным носом и ушами. Будь я девушкой «трепетной с ликом нежным», возможно я бы заорала и снова упала в обморок, но к таковым я себя никогда не относила, поэтому поднялась и спросила:

— Кто ты? Как смеешь лить на меня воду?

Горбун, точнее горбунша - на ней было надето такое же платье, как на мне, поэтому я решила, что это скорее она, чем он, передёрнула узкими плечами:

- Милиска, ты совсема из ума-то выжила! Как меня могла забыть-та? - прозвучало в ответ. Довольно шустро она подскочила ко мне и дернула за ухо:

— Говаривала я тебе, не суйся к плагародным, нечаво мечтать-то о прынцах! С твоей-то харей. Которой раз тебя избили за подгляд.