По-хорошему – ему бы взять книгу и часок позаниматься. Хотя что толку? Магия Рональду не давалась.

Начинался учебник с заклинания «Простые искры из пальцев». Залог успеха – уверенность. Нужно верить, что у тебя получится. Трясешь пальцами, гонишь прочь все сомнения и произносишь: «Шустрые, как зайцы, пусть искрятся пальцы!» Тут из твоих пальцев вылетает сноп зеленых искр, и публика ахает от удивления и восхищения. Трясти пальцами было нетрудно, дрянной стишок запомнить – тоже. А вот уверенности в своих силах Рональду не хватало.

Ему удавалось извлечь несколько жалких искорок, которые вяло шипели и быстро гасли, как дешевый бенгальский огонь. Перед зрителями колдовать у него не получалось вовсе.

Он пробовал сотворить «мой первый огненный шар» – результаты были неудовлетворительны. Огненные шары – это пылающие, добела раскаленные сферы с хвостами, как у кометы. Слова надо произнести такие: «Молния, гром, пожар! Страшен огненный шар!» Только не у Рональда. У него шары выходили розовые и чахлые. Поболтавшись бестолково в воздухе, они лопались, почему-то распространяя запах сыра.

«Мое маленькое облачко дыма» он пропустил: боялся рукава подпалить. Пробежав глазами «Кролика в шляпе» и «А у меня в рукаве голуби!», он решил оставить эти заклинания на другой раз. Ничего-то он не умел.

Раздался стук в дверь. Это что-то новенькое! Дело в том, что в башню гости заглядывали не часто. Волшебники не утруждали себя хождениями по лестнице, и уж тем более ради встречи с Рональдом. Даже прислуга удачно о нем забывала. В его комнате никогда не прибирали и не подметали пол. Постельное белье ему меняли, когда кто-нибудь невзначай вспоминал об этом, – обычно раза два в год.

– Да? – отозвался он. – Кто там?

– Я, – ответил бодрый голос. – Открывай.

Рональд выкарабкался из постели. Это та девчонка, Брюзгинс. Он узнал ее голос. Небось пришла извиниться за свое поведение. За то, что отпихнула его и проперлась напролом. Как так можно!

Он достал из угла колпак, нахлобучил на голову и рывком открыл дверь.

– Что у тебя? – надменно вопросил Рональд. – Хотела мне что-то сказать?

– Это вроде твой, – сказала Хэтти Брюзгинс. На ней был рабочий комбинезон, в руке вместо корзинки – ящик с инструментами. Из-за спины она извлекла ненавистный зонтик. Рональду никогда от него не избавиться!

– Мой, да. Конечно, я не сам его выбирал, это пода…

– Не важно. Важно, что ты его в коридоре бросил.

– Ну и что? Он же сломан.

– Так выбрось его в мусорное ведро.

– Прошу прощения? – Рональд был потрясен. Волшебники за собой не убирают. Для этого у них есть прислуга.

– Поди, считаешь, для этого у вас прислуга, – сказала Хэтти Брюзгинс. – Только у меня есть дела поважнее.

– Да неужели? – усмехнулся Рональд. – Это ж какие, например?

– Дверь входную смазать. Прочистить фонтан. Котел залатать. Затереть швы между плитками в уборной на первом этаже. Дядя Рубик совсем хозяйство запустил, с тех пор как у него колено разболелось.

Рональд подумал о старом Рубене Брюзгинсе, смотрителе клуба волшебников. Этот человек был просто ходячим – нет, ползающим перечнем болячек. За часами в гостиной скопилась целая пачка его так называемых больничных – явно липовых. Только в прошлом году список недугов Рубена пополнился бурчитом, лишаем, клеверной стопой, лихорадкой Перси, растяжением глаза, звоном в ушах, прострелом, вросшими волосами и хронической болью в колене. Целыми днями он лежал на диване и смотрел по чаровизору гоблинский футбол. Не увольняли его только потому, что, по слухам, миссис Шмяк неровно к нему дышала. Никто не рискнул бы огорчить миссис Шмяк.