По щеке покатилась слеза.

Ну и пусть… Пусть… плевать! ПЛЕВАТЬ, я сказала!!!

Из пересохшего горла вырывались всхлипы. Невидимый маховик набирал обороты, раскручивался и раскручивался, возвращая все, что требовалось вернуть. И наконец я сорвалась. В пропасть. Разрыдалась. Впервые за десять лет.

Слезы текли по щекам, впитывались в песок. Я чувствовала ее боль, пропускала через себя и отпускала. Да… я смогла… Я все же смогла! И Тьма отступала…

Все заканчивается однажды.

Слезы кончились. Я кончилась. Опустошилась.

Боль ушла в песок, оставив за собой тишину, умиротворение.

Я лежала, раскинув руки-ноги в стороны, подо мной безмолвствовала тысячекилометровая пустыня, надо мной висела темная закатная бездна – апельсиновая корка, присыпанная звездной пылью. А я… на долгий момент стала всем этим, уместила в себя бесконечность, растворилась в ней. И не существовало слов ни в одном языке исследованного мира, чтобы выразить, как я была счастлива в тот миг. Как никогда прежде. Все стоило этого ощущения. И если бы потребовалось, ради него я без колебаний повторила бы весь свой путь.

Небесный купол постепенно гас, осыпался звездным серебром. Великолепное, прекраснейшее зрелище… Я не двигалась, смотрела по-детски, вдыхала жизнь, звонкую, разлитую повсюду радость. Пыталась запомнить себя такую… взять с собой, унести, не расплескав.

Вставала как пьяная, пошатывалась…

Над арками в башнях призывно полыхал огонь, я брела к ним, волоча за собой плащ. Тело еще плохо слушалось, будто деревянное, но вместе с тем в нем возникло что-то еще.

Да-да, я знаю, это невозможно по всем законам структурной магии! Так не бывает! Но мой резерв… мой потенциал только что сильно увеличился. В разы. И это… несомненное чудо!

Вот только… к чуду этому я осталась почти равнодушной. Ведь там, внутри, было еще что-то… светлое, цельное, что значительнее любых резервов.

Над древними гранитными колоннами хлопали флаги, створки высоких врат были раскрыты настежь. Тир подпирал одну из них. Задумчиво сложив руки на груди, он ждал. Меня.

Я приблизилась, остановилась, посмотрела на него. Он посмотрел в ответ. Ничего не сказал. Уже и не требовалось говорить. Я же… дерзнула коснуться сильного плеча, чуть сжала пальчиками и кивнула.

Не важно, кто он. Он не должен был. Мы чужие. И он мог ничего этого не делать, но сделал.

Не поучал, не шантажировал, не ставил сто пятьдесят условий, как остальные. Просто сделал что-то важное, когда это требовалось.

И я не могла не оценить.

Его губ коснулась загадочная всепонимающая улыбка, Тир взглядом пригласил войти в храм и затворил за нами дверь.

Великая пустыня. Храм Миражей

Флориан Келерой

– Вау…

В желобах у стен полыхало пламя, играло тенями на сводах купола, его поверхность пестрела уже знакомой мне причудливой резьбой. В центре обширного пустынного пространства находился постамент, на нем гигантская, сложенная из костей клешня ящера, сжимавшая чашу с синим огнем. И на этом все. Никаких иных предметов культа в зале не наблюдалось.

– Вы поклоняетесь вымершим арцедокам?

– Нет. Это убежище. И хранилище.

Я пригляделась. Под скелетом лапы валялись монеты, пригоршни алмазов. Генерал приблизился к длинному когтю, повесил на него золотую цепочку, затем достал из-за пазухи бумажный сверток и ловко зашвырнул его в чашу. Пламя зашипело, пыхнуло клубами дыма, ввысь взметнулись искры и унеслись в отдушину купола, а помещение сразу заволокло вяжущим травяным ароматом. Пока Тир выгружал вещи из баула, я бродила вдоль стен и заглядывала в узкие окна-бойницы.