– Не забывай, она нас боится, – предупредила я его. – Сразу близко не подходи.

Аззуен наклонил голову, не отводя взгляда от девочки. Тут же у наших ног сел Тлитоо.

– Я тебя помню, ворон, – сказала ему Тали. – Ты друг волчицы.

Тлитоо принял гордую позу, девочка почувствовала себя спокойнее и вновь глянула на Аззуена.

– Можно повести ее на мышиную поляну, – предложил он, и я обрадовалась. Мышей нашел Аззуен, а в охотничьи места не водят кого попало, и я была ему благодарна за приглашение. Правда, придется переплывать реку, но если девочка боится воды – я ей помогу.

Я кивнула и пошла вперед, указывая дорогу. Можно было повести Тали к Ольховой Переправе, однако для девочки путь может оказаться слишком долгим, поэтому я направилась туда, где река текла широко и спокойно.

– Погоди, волчица, – остановила меня Тали, поняв, что мы идем к реке. – Нам сюда.

Девочка крепче ухватила меня за шерсть, и я позволила ей вести нас, куда она решила, хотя я не понимала, зачем идти к нижней части реки, где течение быстрее. Там, где Тали остановилась, берег тянулся полого и широко, без обрывов, в стремительном потоке тут и там торчали валуны. Девочка ступила на камень и, когда я беспокойно заскулила, обернулась на меня через плечо:

– Я не всегда так неловка, что сваливаюсь в реку!

Удивленная тем, что она правильно истолковала мою тревогу, я виновато приопустила уши. Девочка засмеялась.

– Я всегда тут хожу, – объяснила она, стоя на одной ноге и пытаясь удержать равновесие. – На том берегу живет моя бабушка, я привыкла. Она говорит, мне надо учиться плавать, но я, наверное, не сумею.

Девочка перескочила на другой валун, с него на следующий, затем прыгнула на торчащий из воды ствол дерева. Так, переступая с камня на камень, она добралась до последнего валуна и легко перепрыгнула на глинистый берег. В волнении я не спускала с нее глаз, однако она шла уверенно. Перебравшись вслед за ней, мы с Аззуеном повели ее к мышиной поляне.

Мыши умны. Если их выслеживать и преследовать так же, как крупную дичь, они мгновенно разбегутся и спрячутся. Поэтому надо нападать на них сверху, неожиданно, как птицы. Я не знала, умеет ли девочка охотиться на мышей, поэтому поймала ее взгляд, убеждаясь, что она за мной наблюдает, и выбрала себе добычу – притаившуюся в высокой траве мышь, которая усиленно нюхала воздух. Мышь чувствовала, что охотники где-то рядом, но, как всегда, не могла определить, откуда мы появимся. Я подобралась ближе, подтянула задние лапы к передним и сжалась, напружинив мускулы. Мышь не шелохнулась: она не знает, с какой стороны охотник, и боится бежать, чтобы не попасть ему прямо в лапы. Я привстала на задних ногах, высоко подпрыгнула – и приземлилась уже с мышью в передних лапах. Не дав ей дернуться, я тут же ее проглотила.

От девочки донесся странный звук. Сначала я даже подумала, что она расстроена или, чего доброго, ранена – она задыхалась и издавала что-то похожее на громкое уханье. Я в тревоге подбежала, звуки только усилились. Аззуен, на которого я глянула в замешательстве, был озадачен не меньше моего.

– Она над тобой хохочет, волчица-глупица, – каркнул Тлитоо. – Ей смешно!

А ведь и правда. Только вместо коротких и тихих выдохов, которыми девочка смеялась прежде, смех был долгим и громким, Тали даже присела на землю. Раздосадованная, я пошла дальше ловить мышей. В людях еще оставалось для меня много непонятного.

Охота приносила нам с Аззуеном то успех, то неудачу; временами налетал Тлитоо, норовя выхватить мышь у нас из-под носа, и вновь с довольным карканьем взмывал вверх, не обращая внимания на наш рык. Я все ждала, что девочка к нам присоединится, но она просто тихо сидела и наблюдала, временами посмеиваясь.