Хочется надерзить и спросить, что происходит, но я выбираю тактику слушателя. Слушателям всегда все рассказывают, особенно, когда он не проявляет особого интереса к собственной судьбе.

Сажусь на стул и вонзаю пристальный взгляд в волчару. По строению тела, взгляду и манере держаться, делаю именно такой вывод, хотя прическа его меня вводит в ступор. Псины создания очень стайные, что проявляет в них базовый инстинкт выглядеть, как все собратья. Подобные выверты могут себе позволить психи, отбракованные особи и альфы. Но то, что я вижу перед собой ни первым, ни вторым быть не может. С дефектами и психическими отклонениями не возьмут в структуры. Альфа?

Смотрю с сомнением.

И чего бы он тогда здесь делал?

– Мозг сломаешь, – хмыкает мне, откровенно насмехаясь. – Я изучил твое дело, вчерашний тест ты прошла на отлично, склад ума и методы действий меня более чем устраивают. Единственное, есть несколько вопросов к твоему психологу, но это тоже, скорее, положительный момент, – с каждым его словом я хмурюсь всё больше. – Что касается матери, – волчара опускает взгляд в папку и вздыхает, вздернув бровь. – Ну, в принципе, тоже решаемо.

Молчу, отыгрывая роль до конца. И вообще, у меня шок. Пусть лучше сам все расскажет, а то есть вероятность, что моё самообладание, натренированное годами, даст трещину и я с боевым лисьим визгом вцеплюсь волчаре в горло.

– А как практика? – без особого интереса вопрошает проректор.

– В убое потрясающая практика, – усмешка оборотня бесит меня всё сильнее.

Я – камушек на дне пруда. Вода глушит посторонний шум, отсекает раздражители, гасит эмоции.

– И казармы там – закачаешься.

Я – валун. На дне озера. Ничто меня не тревожит!

– А самое классное – общие душевые. Ну и увольнительных практически нет. Два месяца со своим взводом…

Я – кремень. Нет, я – стена.

– Ну и все средства коммуникации в учебке Убоя, соответственно, под запретом.

Неприятный звук разрезал пространство. Нет, не лисий боевой визг, а скрип моих зубов, от которого волчара поморщился, а мне захотелось сдохнуть. Вот прям на месте. Потому что я снова срываюсь на очередного придурка. Только в этот раз мне не делают больно, а просто провоцируют. Причем, я вполне это осознаю.

– Вы не можете отправить меня в Убой без моего согласия, – чеканю я.

Оборотень внимательно смотрит, а на его губах растягивается улыбка. Нет, это не просто улыбка, я прям задницей чую, что она полна издевок.

– А кто сказал, что твоё согласие, лисичка, не получено?

Где-то тут должно быть "Ба-бах!"

Это я про нервную систему Лис, если что xD

7. 8

Я открываю рот, но дар речи куда-то исчезает. Волчара аж вперед подается, так реакцию предвкушает! А какой она может быть? У меня шок!

– Что вы несете? – проговариваю сквозь зубы. – Я ничего не подписывала.

Полицейский тянется рукой к столу, берет в руки свой магфон и открывает проигрыватель. Первое, что я вижу – это свое красное лицо. Будто меня только что сварили, а потом поставили перед камерой.

Волчара воспроизводит запись, и я слышу свой едва вменяемый голос.

– Я, Лиссана Шияро, кадет государственной академии внутренних дел, даю свое полное согласие на перевод в учебный корпус убойного отдела для дальнейшего прохождения службы при Вайдовском отделении полиции, – кадр смещается, и я вижу в своих руках знамя академии, которое было снято с флагштока.

У меня в голове каша. Я напрягаюсь, но в упор не могу вспомнить хоть что-то из событий после клуба.

– Можно сделать экспертизу. Я же не в адеквате на записи!

– Технически, – подал вдруг голос проректор. – Это никакой роли не играет.