Теперь страха не было. Я просто знала, что должна это сделать. Прийти к ним с открытым сердцем и чистой душой.

Даже если волки встретят меня враждебно, я все равно не отступлю. Не имею права. Все выдержу, все снесу ради своей цели.

Ради возвращения Ардена.

– Идите в Лантсарру, – Агмунд планировал поход, раскидывая кости на дощатом столе. – Это недалеко. Туда переселился наш клан после гибели. Там ты найдешь волков, которые росли вместе с Арденом. Возможно, они помогут тебе уговорить остальных.

– А вы с нами не пойдете?

– Нет, – он покачал головой. – Мне туда путь заказан.

Я удивленно глянула на него:

– Почему?

Но Агмунд ничего не сказал. Молча поднялся и вышел.

После его ухода в кухне воцарилась тягостная тишина. Первой ее нарушила Фьерна.

– Отцу тяжело говорить о прошлом, – вздохнула она. – Он считает себя виноватым в том, что случилось со стаей. Ну и в Лантсарре много тех, чьи близкие погибли от рук карателей…

Я кивнула, показывая, чтобы она не продолжала. Все и так было ясно.

Агмунд пытался помочь моей бабушке и этим подставил своих людей. По его вине маги перебили половину стаи. Уже столько лет прошло, а он до сих пор этого себе не простил. Поэтому и живет здесь, в мертвой зоне, где все напоминает о его преступлении. И сына безропотно отдал на королевскую службу, а дочь – в Саартог. Он пожертвовал собственными детьми, чтобы уберечь собратьев от нового столкновения с магами.

Потому что как ни крути, а волки им проиграют.

– А ты пойдешь? – спросила я Фьерну.

– Конечно! Даже не сомневайся!

– И не боишься?

Она фыркнула:

– Кого мне бояться? Я не считаю, что отец виноват. Он сделал это не ради собственной выгоды, а как раз ради стаи! Много лет люди теснили нас с наших земель. Отбирали наши угодья. При нынешнем короле и вовсе загнали в болота. Нам нельзя жить в человеческих городах, торговать, заниматься ремеслами, образовывать гильдии. Нельзя учиться в человеческих школах. А королева Аналея обещала уравнять нас в правах с людьми! Неужели это не стоило риска?

Фьерна проговорила это горячо и искренне. Было видно, что свое мнение она готова отстаивать до конца. Но я не могла не спросить:

– Стоил ли этот риск жизни твоих друзей?

Она сердито запыхтела. Совсем как Мира, когда той нечего сказать.

К моему удивлению, сама Мирайя вела себя тише воды ниже травы. Рта не открывала и взгляд от пола не поднимала. У меня сложилось впечатление, что она о чем-то глубоко задумалась. Но расспрашивать ее не стала. Мне и самой было, о чем поразмыслить.

После скудного завтрака мы пошли собираться.

Фьерна выдала нам с Мирой по котомке из плотной холщовой ткани. Я закинула в свою смену одежды, кожаные мокасины, средства гигиены и еды на три дня.

Чтобы продукты в пути не испортились, мы решили ограничиться хлебом и сыром. Идти предстояло по лесу, Агмунд пообещал, что там мы найдем ягоды и грибы, а Фьерна вполне сможет поймать зайца на ужин.

У каждой из нас еще была фляга с водой, выдолбленная из узкой грушевидной тыквы и оплетенная тонкой лозой. Вода в ней приобретала сладковатый фруктовый привкус.

К обеду все было готово. Но, поразмыслив, мы решили выступить на рассвете. Так удастся больше пройти.

Остаток дня мы провели в обсуждении мелочей.

– После того как Фрагарду уничтожили, – сказал Агмунд, – волки переселились в Лантсарру к Хольберту Бурру. До него три дня пути. Лес у нас тихий, можете не бояться. А если какой зверь на ваш след нападет, то запах Фьерны будет лучшей защитой. Зверье боится нас, чует силу.

Я внимательно слушала и запоминала.