– Значит, вы просто собрались и уехали, – уточнила Ведьма, покачивая головой.

– Да, – небрежно ответил я, – так я и поступил. Вся моя собственность была со мной, и она сводилась к набитому грязной одеждой чемодану и той рубашке, которая была на мне. Ну и, конечно, у меня было три тысячи долларов, которые я выручил на аукционе.

Сегодня, когда я все это вспоминаю, то поражаюсь, как легко мне было собраться и уехать из Балтимора. Я платил за квартиру помесячно, у меня не было никакой мебели, а мои финансовые обязательства были равны нулю. Неприятно было только то, что теперь я должен был снова жить дома с родителями, а это, уверяю вас, не так уж приятно. Они все еще жили в той самой трехкомнатной квартире, где я вырос, и это была та самая квартира, из которой я дал себе слово уйти, как только разбогатею.

Я остановился и задумчиво почесал подбородок.

– Вообще-то, они и сегодня живут в той же квартире, несмотря на все деньги, которые мой отец заработал в «Стрэттон», – я удивленно покачал головой, – вы можете себе это представить? Когда дела пошли хорошо, я предложил купить им дом, но они не захотели переезжать. Я думаю, их можно назвать людьми, полностью привязанными к своим привычкам.

– И как же вы сообщили им обо всем произошедшем? – с нетерпением спросил Ублюдок.

– Ну, я решил, что им будет проще переварить все по частям, поэтому перед отъездом из Балтимора я сказал им, что ушел из стоматологической школы, но умолчал о том, что нашел себе работу продавца мяса и морепродуктов.

Эту бомбу я взорвал уже у них в гостиной, где проходили все важные разговоры. Отец сидел на своем любимом стуле, мать – на кушетке. Она читала книгу, и я почему-то до сих пор помню, что это была книга «О смерти и умирании».

Не знаю почему, но мать всегда любила такие мрачные книги. А отец тем временем смотрел очередную серию сериала про копов и уничтожал свои легкие бесконечным курением.

Я сел напротив отца и сказал: «Ребята, мне надо с вами пару минут поговорить».

Отец посмотрел на мать и сказал слегка недовольным тоном: «Ли, выключи, пожалуйста, на минутку „Ти Джей Купера“». Мать бросила книгу и почти бегом бросилась к стене, чтобы выключить телевизор. Вот такие были отношения у моих родителей, Безумного Макса и Святой Леи. Она проводила большую часть дня, пытаясь не допустить, чтобы он съехал с эмоциональных катушек.

Я сказал им: «Я понял, что стоматология не для меня. Я проучился целый семестр и теперь точно знаю, что никогда не буду счастлив, если стану работать дантистом». Это, конечно, была ложь, но я решил, что если признаюсь, что ушел в первый же день, то они просто взбеленятся. Но моя мать в любом случае не хотела с этим смириться.

«А я и не думала, что ты всю жизнь будешь простым дантистом, – сказала она, – я мечтала, что ты когда-нибудь откроешь сеть стоматологических клиник или придумаешь новый способ лечения зубов. Еще не поздно».

«Нет, мама, уже поздно. Я не вернусь туда», – и тут в поисках поддержки я посмотрел на отца. Он в подобных ситуациях обычно вел себя лучше. Он любил кризисные ситуации, они, кажется, его каким-то образом успокаивают, даже сейчас. А вот мелочи выводили его из себя. Я сказал ему: «Папа, послушай, я не хочу быть дантистом. Я хочу быть продавцом. Я создан для того, чтобы продавать». И тут мать вскочила с кушетки и завопила: «О господи, Макс! Только не торговец! Что угодно, только не это!» Потом она повернулась ко мне, сказала: «Посмотри, что ты уже со мной сделал», наклонила голову и показала маленькую прядь седых волос. «Она появилась, когда ты прогуливал уроки в десятом классе и целыми днями курил марихуану с этим ужасным Ричардом Кушнером». Потом она показала на морщинку у себя на лбу и добавила: «А это появилось, когда ты начал выращивать марихуану в чулане и сказал, что это школьный проект по ботанике! А теперь ты уходишь из стоматологической школы, чтобы стать торговцем!»