Что до этого самого оружия, Данил вскоре оставил всякие попытки отделить истину от плевел: несомненно, оружие было, но вот народная фантазия уже заработала вовсю: толковали не только об охапке автоматов, но и о ящиках со снарядами, пулеметах и неких неопределимых бомбах. К завтрашнему утру, очень может быть, пойдут пересуды о хранившемся в квартире бронетранспортере…
…Что интересно, «Фольксваген» – точнее, сидящие там – ничуть не испугались монументального здания здешнего КГБ на улице Стахевича. Подкатили на тамошнюю стоянку следом за «Волгой» и остановились метрах в пятидесяти. Водитель протянул мечтательно:
– Взять бы «Калашников», резануть бы по колесам…
– А еще лучше – «Муху» пустить… – в тон ему дополнил Данил. – Увы, мы не в Чикаго, юноша. Вот что, Павлик…
К нему обернулись, понятно, оба. Фыркнув чуть смущенно, Данил уточнил:
– Я про того Павлика, который за рулем… Вера, конечно, по большому счету – вздорная стервочка, но озвучила толковую мысль. Шоферы всегда все знают, Павлик, это закон природы. Тем более – шоферы секретной службы. Сам я Оксану Башикташ вживе не видел, ее взяли на работу через недельку после того, как я тут был в последний раз… Что, настолько хороша?
Павлик вздохнул и выразительно причмокнул.
– Исчерпывающее объяснение, – серьезно сказал Данил. – А характер?
– Из аристократок, – подумав, сказал шофер. – Мы, обслуга, для нее, пардон, не люди. Боже упаси, в лицо тебе этого никогда не скажут, но ты-то доподлинно знаешь, что к тебе относятся, как к столу или холодильнику…
– И эта формулировка неплоха, – сказал Данил. – Честное слово, Павлик, пора тебя забирать от баранки и, подучив кой-каким премудростям, использовать в другой области… Бил клинья?
– Поначалу, – помедлив, признался шофер.
– Отшила… – утвердительно кивнул Данил.
– Ну, это совершенно не то слово… «Отшить» – это ведь проявить какие-то чувства или там эмоции, верно? Хоть минимум эмоции. А она… она скорее невероятно удивилась. Как это так – холодильник вдруг пытается вести себя так, как положено лишь человеку. Джентельмену какому-нибудь.
– Это хорошо, сокол мой, что ты обо всем этом рассказываешь, ни разу не употребив в ее адрес какого-нибудь смачного эпитета типа «сучки»… – задумчиво сказал Данил. – А то ведь мы сплошь и рядом подражаем тому поручику из «Швейка»: «Вот ведь шлюха, не хочет со мной спать»… А меж тем, что интересно, мне о ней рассказывали, употребив словечко «блядь», и было это пару часов назад, в твоем присутствии… Так блядь она или нет?
– Пожалуй что.
– Роман с Климовым у нее был из категории «по секрету всему свету»… Это утверждение тоже верно?
– Ага.
– Ну, в таком случае объясни мне то, чего так и не смог объяснить господин Багловский… – сказал Данил. – Откуда стало известно, что она – блядь? Откуда стало известно о их бурном романе с Климовым? Есть какая-то точка отсчета? Первоисточник… или несколько первоисточников? Кто первый сказал? Кто сплетни и слухи распространял?
Павлик добросовестно задумался, прошло не менее пары минут, прежде чем он пожал плечами:
– Не приходит в голову, и все тут. Сколько ни вспоминаю… Просто… Да все знали. И не найдешь теперь концов – я про самого первого распространителя трепотни.