Да и он же один из тех немногих, кто ведёт свою криминальную «карьеру» с самого начала 90-х, и раз жив до сих пор, это говорит о многом. И что ещё важно понимать – если он решит стрелять, то будет стрелять, а не раздумывать, как перед моей смертью отобрать у меня фирму и акции, чтобы не потерять ни копейки.

Поэтому надо скорее брать его за глотку, как я уже и говорил Ремезову, чтобы Череп выдал всё. И нельзя забывать, что недругов у него скопилось много, от блатных до пивзавода и Мишани. Самое время всем этим воспользоваться.

– Латыпов, короче, говорит, увезите меня к знакомому, – Женя размахивал руками, немного путано рассказывая о том, что случилось в Чите – Мы его высадили, потом за Ремезовым поехали, а ему звонят, что Латыпов пришёл нас всех сдавать в обмен на лечение в Швейцарии.

– А причём здесь Швейцария? – удивился Слава.

– Ну я же тебе говорю, что у него рак, надо лечиться. И я думал, что всё, сдал он нас, и кабздец нам. А Латыпов пришёл к Шелехову и Нижегородцеву, и обоих пристрелил, как собак! Прямо в ресторане!

– А кошка откуда?

– Так его же! Я же тебе говорил, он кошку нам оставил.

– Да не говорил ты…

– Такое сегодня было, Славян, – Женя выдохнул и начал рассказывать с таким жаром, будто сам там был: – Как в Крёстном отце сцена была! Зашёл и бах-бах! И хана этим двум п***сам. Крюкову надо рассказать, ему-то это точно понравится, кхе! А эти два звонили же нам перед этим, угрожали.

– Как угрожали?

– Шелехов ставил мне ультиматум, – сказал я. – Хотел, чтобы я взял на фирму Нижегородцева, а тот бы потом занял весь комбинат. И вот что я думаю, парни, пока их жадность нас спасала, но следующие решат действовать жёстче и сразу, без лишней подготовки.

– Ответим, – Женя пожал плечами. – Время такое – любой авторитет может получить. Шелехов это сегодня доказал.

Приехали, в свете фар показались металлические ворота пивзавода, которые сразу для нас и открыли. Охранник показал рукой в сторону цехов, и там, на месте, другой провёл нас к нужному месту, именно туда, куда в прошлом году приводили нас с Женей на опознание маньяка.

Но в этом помещении я ещё не был. Если бы не длинный стол из тёмного дерева, то этот зал походил бы на морг: стены и пол были покрыты плиткой холодного синего цвета, под потолком светили ртутные лампы, одна мигала. Не хватало только каталок с трупами, накрытыми простыней.

Внутри было очень холодно, так что никто не раздевался. Во главе стола сидел Игорь Крюков, по правую руку от него Студент, по левую Яха Шаман. Чуть в стороне курил Старый, у выхода стояло двое, Филипп и Вова Рязань, но этих двух новых бригадиров я знал плохо. Большого с ними не было, и я думал, что вряд ли его когда-то ещё увижу.

– Доброй ночи, Максим, – Крюков встал и подошёл ко мне первым, протягивая руку. – Хотя ночь сегодня – давно таких не было.

– Вообще какой-то абзац, – добавил Студент.

Мы втроём с Женей и Славой сели за стол с другой стороны, парни сразу закурили, внимательно глядя на братву. Те в ответ смотрели на нас. Крюков сделал знак, и вышли все, кроме него и Студента. Стало тихо.

– Пояснить хотел за тот зал, – начал Крюков. – И буду говорить напрямую, не скрывая.

Крюков последнее время мало мелькал в городе, только как депутат, а все свои криминальные дела он переложил на Студента. Но раз сейчас он выполз из норы сам, чтобы лично поговорить со мной, то дело серьёзное. И он очень уж заметно играл крёстного отца, даже сам налил мне коньяка и сел поближе, чтобы доверительно поговорить, как делал дон Корлеоне в фильме во время встречи с кем-то важным.