– Нет! – немедленно возразил вожак. – Он не станет требовать поединка насмерть, он прекрасно понимает, что ему не продержаться против меня-рыси и десяти минут!

– Ты забываешь, что его будет поддерживать посвященный!

– Волхв стаи не имеет права поддерживать одну из рысей, бьющихся на поединке!

Тон вожака был категоричен, но он явно не ожидал ответа, последовавшего от дважды посвященного волхва:

– А кто будет знать об этой поддержке?!

После этих слов вожак растерялся:

– Но... это же противоречит всем законам и обычаям!..

Слова эти прозвучали слишком неуверенно, чтобы их можно было считать серьезным возражением.

– Конечно... – неожиданно согласился с вожаком Ратмир. – Так же, как противоречил всем законам и правилам поединок волхвов стаи, как противоречила им процедура признания законным твоего неожиданно объявившегося сына!

– Так что же мне делать?.. – с отчаянием прошептал вожак.

– То, что я тебе посоветовал. Готовиться к поединку со своим мнимым сыном. Ты должен будешь его... убить. А вашего волхва я постараюсь нейтрализовать. Потому я и вернулся в твой лагерь под личиной Дерца. Пусть все думают, что я и мои волки ушли своей дорогой, пусть Извар не опасается моего вмешательства в его дела.

Несколько секунд вожак внимательно вглядывался в лицо волхва, а затем тихо проговорил:

– Понял... – А еще через несколько мгновений добавил: – Не думал, что доживу до такого времени, когда волк будет спасать меня, рысь, от моих же сородичей!

– Времена меняются... – усмехнулся Ратмир своей мысли. – И не всегда в лучшую сторону... И потом, я же не волк, я – дважды посвященный волхв!

Вожак вздохнул и спросил уже совсем другим тоном:

– Ты будешь ждать поединка здесь?

– Да, – кивнул волхв, – и скажусь больным... Слегка занемог твой сын, промотавшись с волками всю ночь верхом.

Вожак отрицательно покачал головой:

– Дерца это не утомило бы.

– Ну, так съел что-нибудь не то! – усмехнувшись, предложил Ратмир. – Да сам что-нибудь придумай, ты же лучше своего сына знаешь!

Вожак поднялся со своего места, задумчиво кивнул и направился к выходу, а Ратмир, откинувшись на подушки, приготовился к долгому ожиданию.

Лагерь, между тем, жил своей, четко спланированной жизнью. Несмотря на то что слух о предстоящем поединке вожака с его младшим сыном уже прошел среди рысей, они ничем не показывали своего волнения. А волнение было – несмотря на явное боевое преимущество вожака, в поединке могло случиться всякое, и никто не мог знать заранее, к кому удача повернется лицом!

Когда солнце коснулось своим краем горизонта, в лагере поднялась суматоха. Несколько человек по приказу вожака вскочили на лошадей и ушли наметом по той самой дороге, по которой утром отряд волков подъехал к лагерю рысей. Минут через двадцать они вернулись, а следом за ними показалась целая кавалькада из сорока с лишним всадников, сопровождавших богато украшенный возок. Впереди скакали четверо пожилых рысей с копьями в руках, а за ними, чуть впереди возка, в гордом одиночестве следовал невысокий, богато разодетый юноша с тонкими, упрямо поджатыми губами и странно неподвижными, словно обращенными внутрь себя, глазами.

Вожак стаи восточных рысей стоял у входа в свой шатер и молча наблюдал за приближением кавалькады. Возница, сидевший на облучке возка, остановил его невдалеке от шатра, юноша, следовавший рядом, также остановил свою лошадь, посмотрел с седла на стоявшего вожака и неожиданно тонким голосом спросил:

– Отец, а где мой старший брат?

– Он в моем шатре, – стараясь говорить спокойно, ответил князь, – ему нездоровится.